Анна Масс - Песочные часы

— Сам сначала научись держать свой корпус, — ответила я.

После обеда я поднялась в палату и легла на постель. Вошла Ёлка. Напевая, села к зеркалу и стала подправлять брови специальной щеточкой. Они у нее были широкие, густые и сходились на переносице как у восточных красавиц. Вообще-то, если строго подходить, она не была красавицей, но что-то в ней такое было, чего во мне не было и что притягивало к ней мальчишек.

— А я сейчас с Володей разговаривала, — сказала Ёлка со значением.

— Ну и что?

— Ничего. Как он тебе?

— Абсолютно никак!

— А по-моему, очень даже. Мы с ним гулять идем. А после ужина — на танцы. Ты пойдешь?

— На танцы? Даже не подумаю.

— Знаешь, почему тебя мальчишки не приглашают? — сказала Ёлка, возясь с бровями. — Потому что ты очень зажатая. А им кажется, что ты высокомерная. Они боятся к тебе подойти.

— И вовсе не поэтому, — ответила я.

— Отчасти поэтому.

— Вот именно, что отчасти. И вообще, я не хочу говорить на эту тему.

Ёлка пожала плечами и улеглась на постель со своей «Мадам Бовари», а я пошла в читальный зал и села в угол с журналом «Смена».

Ёлка нашла точное слово — зажатая. Но что мне делать, чтобы разжаться и вести себя с мальчишками так же непринужденно, как она?

Может быть, это смешно, но сегодня на лыжной прогулке мне показалось, что я чем-то приглянулась Володе. Но нет, чудес не бывает. Должно быть, в эту минуту они уже встретились у подъезда, и Ёлка говорит своим повелительным голоском: «Дай руку! Скользко же!»

Скрипнула дверь. Я подняла голову и увидела, что в читалку входит Володя. Он подошел к моему столику и сел рядом.

— А я тебя ищу, — сказал он. — Пойдем погуляем?

— Ты же с Ёлкой договорился!

— Ничего я не договаривался. Это она предложила, а мне с тобой хочется.

Врет! Разыгрывает!

А если не врет?.. Если не разыгрывает?

— Ну, что ты тут? А там парк! Пошли, а?

Я снова почувствовала себя на вершине горы. Может, отцепить лыжи и осторожненько сойти вниз?

— Пошли, — сказала я Володе.

В первую секунду были только ужас и изумление — как это я решилась?! А потом — такой восторг, какого я еще ни разу в жизни не испытывала.

После завтрака мы уходили на лыжах к дальним полям, отдыхали в высоких скирдах, похожих на заснеженные усеченные египетские пирамиды. Один раз заблудились, пропустили обед, вернулись в сумерках, ужасно голодные. После этого стали брать с собой хлеб из столовой. Он казался необыкновенно вкусным на морозе. А вечером мы садились в самый последний ряд кинозала и ждали, когда погаснет свет. И тогда, помедлив минуту, Володя обнимал меня за плечи. Я чувствовала правой лопаткой, как сильно бьется его сердце. И мое билось так же. Он касался губами моих волос, виска, горящей щеки. Мне было совершенно все равно, что там происходит на экране, да я бы и не увидела ничего без очков из последнего ряда. Очки у меня со дня приезда валялись в тумбочке.

— Знаешь, что мне сегодня сказала тетя Маша?

— Какая тетя Маша?

— Подавальщица в столовой. Она сказала, что я выбрал самую симпатичную девочку из всего дома отдыха.

— Ну да!

— А чего? Я и сам это знаю.

— Ты очень опираешься на палки. Попробуй съехать без палок.

— Боюсь!

— Не бойся! Начнешь падать — я тебя поймаю. Ну, раз, два, три!

— Ну вот… Я так и знала. Сильно я тебя?

— Знаешь, когда ты съезжала, у тебя такие были глаза… Огромные-огромные… Испуганные… А у тебя есть в Москве телефон?

— Тебе же не на чем записать.

— Ничего. Ты скажи, я запомню.

— Да ты законно танцуешь! Почему ты сказала, что ненавидишь танцы?

— Раньше ненавидела.

— Почему?

— Не скажу.

— Странная ты девчонка. Ты мне ужасно нравишься.

Полет продолжался, и я уже не боялась, что упаду, разобью нос, и все будут надо мною смеяться. Девочки смотрели на меня с уважением, потому что я нравилась самому симпатичному мальчику во всем доме отдыха. Я чувствовала на себе заинтересованные взгляды других мальчишек и смело отвечала на эти взгляды. Я больше не была зажатая.

— Хочу тебя предупредить, — сказала Ёлка. — Вы ведете себя слишком открыто. О вас говорит весь дом отдыха.

— Ну и пусть говорит.

— Знаешь, ни к чему хорошему этот твой роман не приведет. У меня все-таки больше опыта…

— Ты ханжа, — сказала я.

Ёлка обиделась.

— Он страшно тупой, этот твой Володя, — сказала она. — Я даже не понимаю, о чем с ним можно разговаривать. Саня в смысле интеллекта в сто раз выше. Их даже рядом нельзя поставить. Он всего Арагона читал!