Артем Драбкин - Я дрался на «Тигре». Немецкие танкисты рассказывают

Командиром роты был капитан или оберлейтенант, командиры 1-го и 2-го взводов – лейтенанты, командиром 3-го взвода – оберфельдфебель. На самом деле такого никогда не было. 17 танков в роте было только в первый день войны или максимум в первые две недели. В 1942 году в роте было самое большее два офицера, в 1943 и в 1944 годах был один офицер в качестве командира роты (компани-шеф) или исполняющего обязанности командира роты (компани-фюрер).

Штатное расписание во время войны все время менялось. Танковый полк состоял, как правило, из двух батальонов, реже из трех батальонов. Батальон состоял из четырех боевых рот, роты снабжения и роты ремонтной мастерской.

В начале июня 1942 года началось большое наступление на центральном участке Восточного фронта. Перед началом наступления прошел солдатский молебен и совместный ужин. Во время этого молебна и благословения я в первый раз усомнился в моей вере, точнее говоря – в Боге. Я не мог понять, как Господь допустил эту войну, с такими большими жертвами с обеих сторон. Больше я никогда не участвовал в полевых службах перед боем.

Полк в составе 9-й танковой дивизии должен был взять город Воронеж. Бои были тяжелыми. Там, где мы были, в это время года светлело очень рано, и это автоматически делало наш сон коротким. Часто русские начинали контратаки уже в два часа ночи. На техническое обслуживание оружия и танков часто не было времени, оно было слишком коротким. Заправка танков и погрузка боеприпасов происходили, как правило, только ночью, особенно утомляло то, что бензин нам привозили в 20-литровых канистрах. Их приходилось носить за сотни метров, потому что грузовики с бензином не могли и не имели права подъезжать прямо к позициям. Точно так же было и с боеприпасами. Часто все это занимало два часа, и только потом мы могли немного отдохнуть. Физические нагрузки и недостаток сна нас вымотали. Это время было одним из самых тяжелых в моей жизни, мы все были на грани наших возможностей.

Несколько раз мы получали таблетки первитина. Однажды мы должны были преодолеть сильно укрепленную полосу обороны на глубину от 6 до 8 километров. Перед русскими позициями и между ними было необычно много колючей проволоки. Неожиданно водитель сообщил, что танк не тянет. Только после этого командир танка заметил, что мы тянем за собой несколько сотен метров колючей проволоки. Танк был так обмотан колючей проволокой, что из него почти невозможно было вылезти. Мы по радио вызвали другой танк, который тоже был обмотан колючей проволокой. Он наехал на наш «хвост», потом мы на его, так мы освободились от основного балласта.

28 июня в начале одной атаки мы получили попадание в башню, лейтенанту Зирзе при этом снесло полчерепа. Я повернулся посмотреть, что с ним, он опрокинулся на меня. При этом весь его мозг выпал мне на куртку. Я был весь в крови, снял куртку, его мозг упал на полбашни танка. Атака продолжалась без нас. Мы вытащили мертвых из танка, положили их на корму и стали ждать ремонтников. Лейтенант Зирзе был позже похоронен вместе с другими товарищами, а у нас появилось три дня отдыха, пока меня и Зеппа Лакнера не определили в другой, восстановленный танк.

7 июля 1942-го наша рота получила задание прикрыть открытый левый фланг острия наступления нашей дивизии. Мы стояли на обратном скате холма так, чтобы хорошо видеть местность перед нами. Неожиданно с неприкрытого и неразведанного направления появились примерно 20 русских танков. Это были Т-34 и тяжелые КВ-1. Все произошло очень быстро. Мы с 500 метров открыли по ним огонь. Я попал по первому Т-34, который сразу загорелся, но и наш танк получил попадание в нижнюю часть башни. Башню заклинило, и она больше не поворачивалась. Пока я ковырялся в механизме башни, КВ-1 на полной скорости подъехал к нам и врезался в наш борт. Потом он отъехал на 10 метров назад и снова в нас врезался. Потом опять. После третьего удара он опять отъехал назад и выстрелил. Вероятно, русский наводчик нервничал, поэтому он попал в моторное отделение. Танк вспыхнул, и мы из него выскочили. Зепп Лакнер побежал к русскому танку и попытался ручной гранатой его подбить, но из этого ничего не вышло. Мы рванули в большое поле подсолнухов, чтобы там спрятаться. Там, примерно через 50 метров, перед нами неожиданно возник высокий русский с винтовкой и закричал нам: «Stoi!» Зепп схватился за винтовку и попытался вырвать ее у него из рук. Они некоторое время боролись, потом Зепп ударил его между ног. Русский закричал, выпустил винтовку из рук и упал на землю. Мы помчались дальше по полю подсолнухов и неожиданно заметили, что там везде были русские. Мы остановились и попытались понять, куда нам бежать. Осторожно проползли мимо русских. Трое суток мы блуждали в поисках нашей части. Снова вместе с Зеппом Лакнером я попал в новый танк, потому что командир роты знал, что мы хотим быть вместе.