Виталий Чечило - Солдаты последней империи (Записки недисциплинированного офицера)

Я пришел на развод, вижу – стоит сзади, в последнем ряду, закутанный в шинель, носить её иначе у него не получалось. Взял его за ухо и повел в комендатуру, как пса. Он сознался по дороге: подговорил его прапорщик, пообещал п/ш на дембель. Прапорщик ещё пробовал отпираться, тогда я прибёг к следственному эксперименту. Взял понятых, рулетку и начал производить измерения, начертил схему преступления. Прапорщик всё это время выглядывал из-за складов. А когда ещё принесли и рукавицу с дырой, которую он надевал на лом, чтобы удары не звенели – дело раскрылось: я ему пригрозил «отпечатками пальцев». Начальник тыла в кабинете командира полка бил прапорщика в кровь, пока тот не упал в ноги:

– Не губите, у меня двое детей.

Командиру главное – замять.

– Или ты сидишь, или скачками полушубки сюда.

Тут же в мешке принес полушубки, падлюка.

– Замажь дырку, никому не пизди и служи дальше.

Прапорщику что, должность хлебная, можно потерпеть, пока мимо склада все ходят и смеются.

– Ги-ги! Украсть не можешь, строители тебе поедут склад грабить.

Солдат отделался «двумя разами» по морде. А Мирзоев в последствии стал снабженцем у Худайбердыева.

Я мог такое понаписывать на командиров подразделений, случись,скажем, разбазаривание имущества в узле связи, сколько можно скачать спирта? Или украдут ОЗК – можно ждать месяц, пока новые достанут, или сразу уличить.

Как-то солдаты украли из столовой десятилитровую бутыль апельсиновой эсенции крепостью 70 градусов – её в торты добавляли. Я вышел на поиски. Сначала определил способ хищения. Бутыль завязали в штаны и протащили через вентиляцию. Затем – место сокрытия. Далеко её отнести не могли, вечером явно намеревались раздеребанить. Спрятать в пустыне что-либо очень сложно, да и доносчики. Единственная возможность – зарыть в землю. Походил, поискал. В одном месте песок оказался рыхлым. Ещё Видок удивлялся способностям «казацких и калмыцких геологов», во время их пребывания во Франции в 1814г., находить любые зарытые в землю сокровища. Раскрыв в своих мемуарах многие воровские трюки, он не смог, при всей его проницательности, раскусить этот. Между тем, ларчик открывается просто. Старшее поколение не раз рассказывало о том, как войдя в Чернигов, немецкие солдаты, тут же начинали поливать землю во дворах водой. Там, где она быстро впитывалась и находились сокрытые ценности. Правда, немцы были немало удивлены тем, что прятали, в основном, пуховые перины.

Не меньшую проницательность я проявил и при расследовании таинственного исчезновения пяти палок колбасы из военторга. Сожрать палку варёной колбасы за такое короткое время даже солдат не в состоянии, пронести что-либо мимо бдительных продавщиц также казалось невозможным. Нужен был криминалистический талант, чтобы сопоставить несопоставимое – палку колбасы упаковывали в целлофан и выносили в ведре с помоями.

Ввиду постоянной практики, мои способности развились чрезвычайно. Вы бы смогли связать логически дырку в казенном одеяле и пропажу собак «для охраны объекта»? А я смог. Приметил: как замполит появится в отделе – так и дырка в одеяле. Собак тоже раньше не то, что не ввозили, наоборот, стреляли, чтобы не кормить. При этом все молчат, как партизаны. Запустил стукачей:

– А ну, показывай.

Солдат полез на вышку, раскачка метров восемь, отпустил ремень, цепляется им с перекладины на перекладину. Наверху вытащил из вещмешка собаку, привязанную к самодельному парашюту из одеяла (вот откуда дырка!) и сбросил вниз. Некоторых относило ветром метров на двести. А этой – ничего. Только с третьего раза ногу сломала, сразу под нож. Разбившихся и ели.

Но случались и действительно таинственные случаи. Раз солдаты принесли из солончаков насквозь изъеденный солью автомат Калашникова. Предпринятое расследование никаких результатов не принесло.

На складе хранилась парадная фуражка генерала армии, обшитая лавровым листом. Списать её не было никакой возможности, она переходила от одного поколения начвещей к другому, как символ могущества этого племени. Прапорщик ходил в ней по складу и дурковал. Он мог себе такое позволить. Основной функцией начвеща было вовремя узнать в кадрах, что командиру полка присвоили полковника. Из Москвы номер приказа сообщали по телефону. С момента подписания приказа до поступления выписки фельдсвязью в полк проходило три дня. Эту фору надлежало использовать для решения вопроса. Папахи хранились в отдельных коробках. Но на полковом складе они были уже лежалые, с пожелтевшим верхом, побитые молью. Такую папаху брали со склада и меняли в военторге на новую с довеском. Бабам в магазине все равно: лежалые папахи прапорщики охотно покупали на воротники. Стоила она всего ничего – 60 рублей. У прапорщиков считалось верхом шика пошить себе после увольнения пальто из шинельного сукна с каракулевым воротником, папахи как раз на него хватало. Жена одного имела даже шубу из папах. Муж, прапорщик пятого разряда, занимал ничтожнейшую должность в системе армейских складов.