Марк Мирский: Главный хирург Н. Н. Бурденко

Одно из писем прославленного физиолога особенно взволновало Бурденко: Павлов приглашал его работать в своей лаборатории.

Работать в лаборатории самого Павлова! Это была величайшая честь для молодого врача. Перед ним открывались широкие перспективы. Но разве он может бросить хирургию?..

Несколько дней Бурденко медлил с ответом, снова и снова возвращался мыслями к письму Павлова. Правда, он ни минуты не колебался в своем решении остаться хирургом, но как ответить прославленному физиологу, не обидит ли его отказ молодого врача?

В конце концов в Петербург ушло письмо. «Поймите, дорогой Иван Петрович, — писал Бурденко, — я не могу поступить иначе. Хирургия, и в особенности военно-полевая хирургия, — это дело всей моей жизни…»

И Павлов понял. Сам страстный исследователь, он знал, что настоящий ученый не сможет бросить свое любимое дело. Иван Петрович оценил самоотверженность молодого Бурденко: дружба двух ученых продолжалась…

Будучи прекрасным хирургом, Николай Нилович, однако, никогда — ни в клинике, ни тем более в условиях военно-полевых медицинских учреждений — не ставил перед собой, своими учениками и сотрудниками задачу оперировать во что бы то ни стало. Он всегда повторял, что для оперативного вмешательства нужны серьезные показания, а оперировать нужно «без джигитовки и ухарства, не посвистывать во время операции».

Бурденко «вырос» в лаборатории, эксперименты на животных отточили его мастерство хирурга. Поэтому он не мог согласиться с методом профессора Цеге-Мантейфеля, обучавшего своих учеников оперировать на людях, на больных, находившихся в клинике. Николай Нилович всег-

да считал, что будущих врачей-хирургов, в особенности тех, кто посвятит себя военно-полевой хирургии, в университете надо обучать умению оперировать сначала в эксперименте, на животных. А кто привыкнет к этому, кто обретет необходимые навыки, тот справится и с самыми сложными операциями, когда начнет лечить больных или раненых. Поэтому молодой профессор Бурденко каждого своего ученика и сотрудника заставлял пройти «огонь эксперимента», познать в совершенстве анатомию, научиться быстро и точно разрезать, удалять, сшивать ткани живого организма.

Он был одним из немногих, кто стремился внедрить в хирургию основы экспериментальной медицины, физиологии, бактериологии, биохимии, химии: именно так в свое время поступал и Н. И. Пирогов. Хирург, Бурденко изучает физиологию 12-перстной кишки и желудка. Клиницист, он детально исследует тонкое строение спинномозговых корешков. Практический врач, он проводит кропотливые эксперименты, выясняя роль печени в усвоении углеводов.

Широки и разносторонни были научные интересы профессора-хирурга Юрьевского университета Николая Бурденко: он исследует последствия операции гастроэнтеростомии (соустья между желудком и тонкой кишкой), проводит на собаках эксперименты по созданию искусственного пищевода, занимается лечением «волчьей пасти», изучает проблемы кишечной пластики.

Постоянно помнил Николай Нилович и о военно-полевой хирургии. Анализируя результаты помощи раненым на поле боя, он предложил упрощенную повязку для лечения переломов голени. Снова и снова обращаясь к трудам Пирогова, он находил в них ответы па многие волновавшие его вопросы.

В годы перед первой мировой войной Бурденко занимался научными исследованиями и в области военно-медицинской службы. Направляясь снова на фронт, он считал, что из печальных итогов русско-японской войны сделаны надлежащие выводы, что теперь-то уж помощь раненым будет организована на иных, разработанных им принципах. Как он ошибался!..

…Полевой госпиталь разместился в здании бывшей женской гимназии. Под операционную заняли актовый зал. Санитары то и дело вносили и выносили на носилках раненых. Короткие команды хирургов: «Скальпель! Зажимы! Тампоны!» — прерывали стоны и крики. Несколько врачей оперировали одновременно.

Тяжелораненых санитары относили к столу, где оперировал профессор Бурденко.

Уже почти сутки, не отдыхая, стоял Николай Нилович у операционного стола, а раненые все поступали и поступали. На фронте (он был в нескольких десятках километров отсюда) продолжалась «битва за Вислу», шли тяжелые кровопролитные бои, русская армия несла большие потери.

Бурденко быстро осматривал рану, мгновенно намечал план операции и тотчас принимался за работу. Он оперировал молча, сосредоточенно, не видел и не слышал ничего вокруг себя: операция поглощала все его внимание.