Михаил Сухачёв - Штурман воздушных трасс

Малоразговорчивый, но трудолюбивый Гавриил быстро завоевал авторитет у своих товарищей по заводу и доверие райкома комсомола, поручившего ему вербовку молодых рабочих в военные училища. Слушая убедительные доводы своего агитатора о необходимости укрепления Красной Армии, ребята записывались в училища охотно. Но все чаще Гавриилу приходилось слышать встречный смущающий его вопрос: «А сам-то ты как?» Впервые услышав это, он ответил, что скоро тоже пойдет. Однако ребята уходили, а Гавриил пока оставался, хотя себя он давно «сагитировал» в Военно-Морской Флот. Ему хотелось учиться в ленинградском училище ВМФ имени Ф. Э. Дзержинского. Но туда не было разнарядки, и это приводило Гавриила в отчаяние, потому что многим такое длительное его выжидание могло показаться странным.

Когда, наконец, пришел долгожданный запрос на двенадцать человек в ленинградское училище, Прокофьев первым поставил свою фамилию, первым пошел и на медицинскую комиссию. Там он и услышал слова врача-рентгенолога, обращенные к медицинской сестре:

— Справку на первого отложите в сторону.

Когда врач, выйдя из кабинета, стал раздавать ребятам справки, у Гавриила появилось предчувствие чего-то недоброго.

— А вам, юноша, — врач обнял Прокофьева за плечи, — дорога на флот заказана. Пока. Со здоровьицем у вас не все в порядке. Годик-другой нужно подлечиться, а там, надо полагать, молодость и медицина помогут вам открыть шлагбаум в запретную сейчас для вас зону. Вот так-с. Вы мужчина, не огорчайтесь. Сколько, скажу я вам, великолепных мирных профессий! Вот хотя бы наша, гуманнейшая...

Гавриил уже не слышал. Смесь обиды, недоверия, злости захлестнула сознание, мешая воспринимать слова шедшего рядом доброго человека в белом халате.

Происшедшее не укладывалось в голове. Много лет лелеянная мечта в один миг рушилась решением одного человека, заглянувшего через зеленовато-мутный экран в его грудную клетку. Да мог же врач и ошибиться! Мог и рентгеновский аппарат что-то неверно показать. Ведь сам он чувствует себя хорошо!

Выйдя из поликлиники, Гавриил в нерешительности остановился. Куда идти? На завод? А что он скажет мастеру, с которым почти распрощался, уверенный, что для него-то, комсомольского активиста, нет и не может быть преград. И какие слова он скажет ребятам? Даже стыдно показаться им на глаза. Кто поверит, что он, здоровяк, не прошел комиссию по причине хилости организма? Одна надежда на время. Оно лечит и болезни и горечь утраченных грез.

Вскоре по шефским делам райкома комсомола Гавриил оказался в Товарищеском переулке, где помещалась школа спецслужб. Случайно проходя мимо небольшого дома, он увидел табличку: «Медчасть». Вопреки сознанию ноги повернули к старенькому крылечку, и только уже в коридоре появилась мысль: «Надо просто проверить еще раз».

Не задерживаясь ни у одного кабинета, Гавриил подошел к двери, на которой висела табличка: «Рентген. Вход только по вызову».

— Вы из поступающих? — поинтересовалась женщина, вышедшая из кабинета.

Гавриил еще не произнес ни слова, а она приоткрыла дверь и крикнула:

— Анатолий Викентьевич, тут еще один из опоздавших! — Потом потянула Гавриила за рукав. — Входите быстрее, а то доктор передумает.

...Выйдя из кабинета в полутемный коридор, Прокофьев поднес бумажку к глазам и дважды почти по слогам прочитал: «Рентген. Объективно: со стороны органов грудной клетки без патологии. Годен к учебе в школе спецслужб».

Не раздумывая, он быстрым шагом направился в приемную комиссию военно-морского училища. Но на полпути вдруг вспомнил: «Стоп! Как там написано: «Годен к учебе в школе спецслужб». Но какое отношение имеют спецслужбы к морскому училищу? Может, он только и годен к учебе в этой школе?» Радостное чувство сменилось разочарованием. Гавриил даже остановился.

И весь день до самого сна в голове был какой-то ералаш: «Надо, в конце концов, решать: завод, институт или служба. А может, все-таки пойти в школу спецслужб? Там ведь тоже техника, причем на высшем уровне, авиационная. И там, кроме того, летают. А это ощущение, пожалуй, поострее, чем на море. Может, со временем вообще стану летчиком. И ребятам не стыдно будет смотреть в глаза...»

На этом и решил.

Он попросился на курс аэронавигации. Только здесь выполнялись полеты на самолете Р-1 школьного отряда, и потому Гавриил считал, что выбора нет и не может быть. Романтика моря может быть заменена романтикой неба. Только так!