Василий Молодяков - Венок Брюсову. Валерий Брюсов в поэзии его современников

И если песни вдохновеннее
Придумает иной поэт —
Ты будешь помнить все мгновения
Твоих уверенных побед.

И все безумия и нежности
Сплетутся в пламенный венец,
Венчая тайной неизбежности
Тебя – восторженный певец!

Ты, – Брюсов, – странный мир, где все необычайно,
Где пластику Афин и чары мастеров
Пронзает гения непознанная тайна,
Несущая земле – вуаль предвечных снов.

Ты, жрец Изид, таинственно-прелестных,
Оракул и певец при храме строгих Фта,
Змеиных страж цветов средь подземелий тесных,
Неопалимый лист горящего куста.

В его усталом вдохновеньи
Нет томных красок блеклых роз,
Но изнурительны виденья
Высокомерно-ярких грез.

Он обладает странной властью
Сердца горячие пленять.
Он, полный горького бесстрастья,
Все страсти может возбуждать.

О, сколько жарких слез исторгли,
Для скольких душ зажгли цветы
Его холодные восторги
И равнодушные мечты!

Он в хаос снов, где дух расплавлен,
Вперять бесстрашно может взгляд:
Ни блески льдов, ни солнца пламень
Померкших глаз не ослепят.

Нежны berceus'ные рессоры —
Путь к дорогому «кабаку».
В нем наша встреча, – после ссоры, —
Меж наших вечеров в Баку.

Я пил с армянским мильонером
Токай, венгерское вино.
В дыму сигар лилово-сером
Сойтись нам было суждено.

Походкой быстрой и скользящей,
Мне улыбаясь, в кабинет
Вошли Вы, тот же все блестящий
Стилист, философ и поэт.

И вдохновенно Вам навстречу
Я встал, взволнованный, и вот —
Мы обнялись: для новой речи,
Для новых красок, новых нот!

О, Вы меня не осудили
За дерзкие мои слова, —
И вновь певцу лесных идиллий
Жизнь драгоценна и нова!

Я извиняюсь перед Вами,
Собрат, за вспыльчивость свою
И мне подвластными стихами
Я вас по-прежнему пою!

Никем не превзойденный мастер.
Великий ритор и мудрец.
Светило ледовитой страсти.
Ловец всех мыслей, всех сердец.

Разламывающая сила
Таится в кованых стихах.
Душа рассудок научила
Любить, сама же пала в прах.

И оттого – его холодность:
Душа, прошедшая сквозь ум.
Его бесспорная надмодность
Не столь от чувства, сколь от дум.

Великий лаборант, он каждый
Порыв усвоил и постиг.
Он мучим неизбывной жаждой
Познанья всех вселенских книг.

В нем фокус всех цветов и светов
И ясной мысли торжество.
Он – президент среди поэтов,
Мой царский голос за него.

Весна! Как счастлив я! Покончено с зимой…
Апрельский вечер тих, и легкий ветер вея
Ласкает ветки верб; улегшись на траве, я
Ему отдал себя, он – брат весенний мой.

Раскрыли облака свой веер с бахромой,
И от закатных стрел стыдливо розовея,
Юг весь заволокли, а выше и правее
Блестит звезда любви над алою каймой.

Резва и весела беспечная летунья
Юлит вокруг меня, и только нежно дунь я,
Слетит с прозрачных крыл пыльца из серебра…

О, милая моя! Не избегай меня ты:
В душе как здесь – апрель, душа вдвойне добра,
Усталость и недуг с нее весною сняты!

В те дни, когда мы были двое,
Лишь ты и я, лишь я и ты,
Светило небо голубое
Первопричастьем красоты.

Все мироздание живое
Вело нас в тайну бытия,
И было в мире только двое:
Лишь я и ты, лишь ты и я.

Но кто он, третий?
И кто он, пятый?
И кто он, сотый?
И миллионный?
Сверкнули сети.
Мелькнул распятый.
Глядят заботы.
Провал бездонный.

На песни сердца
Нам отвечали
Разрывный хохот,
Звериный крик.

У иноверца
Свои печали,
И рухнул грохот,
Везде возник.

Мечта хотела,
Душа бролась
И уходила
К иным пределам.
Душа и тело
Сложились в голос,
Да светит сила
И слава смелым.