Марина Чечнева - Небо остается нашим

Зима в тот год выдалась на редкость суровой. Стояли сорокаградусные морозы. Доставалось всем - и нам, летчицам, и штурманам. Но особенно лихо было техникам и [42] вооружением. Во время учебных полетов с рассвета и до вечерней зари девушки находились на аэродроме. Они готовили машины в пургу и метель. На ветру замерзали лица, от металла коченели руки даже в теплых рукавицах, но наши верные помощницы не уходили, пока не была проверена каждая гайка, каждый винтик. И я не припомню случая, чтобы в тот период из-за технической неисправности у какой-либо машины отказал мотор. Именно здесь, в суровых испытаниях, родилась наша дружба со специалистами наземной службы и твердая уверенность в них.

К началу февраля 1942 года уровень подготовки личного состава женской авиационной части позволил приступить к главному - формированию, обучению и сколачиванию авиационных полков.

В силу специфики боевой подготовки формирование полков проходило в различные сроки. Первым был сформирован 586-й истребительный женский полк, командиром которого назначили одну из опытнейших летчиц нашей страны майора Тамару Александровну Казаринову. Этот полк получил на вооружение новейшие по тому времени истребители конструкции А. С. Яковлева - Як-1. Истребительный полк был укомплектован и обучен раньше других и вошел в состав 144-й авиационной дивизии ПВО города Саратова. Там он принял боевое крещение, там начался его боевой путь.

Вторым был сформирован 588-й авиационный полк ночных бомбардировщиков, все должности в котором занимали женщины. Он состоял из двух эскадрилий. Командиром полка назначили Евдокию Давыдовну Бершанскую.

Отличная летчица, она несколько лет трудилась в Батайском авиационном училище, умела быстро сходиться с людьми. Еще в 1937 году за успешную преподавательскую деятельность Бершанскую наградили орденом «Знак Почета».

Перед войной Евдокия Давыдовна работала в отряде специального применения. Она обслуживала колхозы, летала на пассажирских и почтовых линиях, одновременно, как депутат Краснодарского городского Совета и член горкома партии, вела большую общественно-политическую работу.

Майора М. М. Раскову и старшего лейтенанта Е. Д. Бершанскую связывала крепкая и сердечная дружба. [43] С самого начала Марина Михайловна встретила Евдокию Давыдовну просто и тепло, словно они были давно знакомы. Эти две коммунистки служили примером во всем для нас, молодых девушек.

Начальником штаба полка стала бывшая студентка четвертого курса механико-математического факультета МГУ Ирина Ракобольская.

Меня назначили начальником штаба, - вспоминала она впоследствии. - Командир полка Е. Д. Бершанская ходила с орденом в звании старшего лейтенанта - и меня к ней начальником штаба! Я тогда еще не имела никакого звания, не имела даже представления, что должна делать. Помню, нужно было оформлять аттестации на звания, но, ввиду того что это делалось впервые, пришлось переписывать их по пять раз. В приказе № 1 было зафиксировано, что мы приступили к исполнению обязанностей. Вторым приказом утверждалось распределение по экипажам личного состава и назначение должностных лиц. Вначале мы чувствовали себя неловко: ведь совсем недавно все были на одинаковом положении, а тут вдруг я - командир. Вхожу в комнату - все должны встать, спросить разрешения и т. д. Не сразу удалось мне освоиться с новым положением, и далось это нелегко.

Бывший инженер Иркутской летной школы Софья Озеркова, талантливый, знающий свое дело специалист, была назначена на должность инженера полка. Она обучала техников прямо у самолета, была очень справедливой и требовательной, не допускала поблажек. Ведь от того, как работает на земле техник, зависит надежность машины в полете. В подчинении Софьи Озерковой находились такие опытные специалисты, как инженер полка по вооружению Надежда Стрелкова и инженер по электроспецоборудованию Клавдия Илюшина. Штурманом полка стала Софья Бурзаева. Все они были отличными специалистами своего дела и авторитетными командирами.

Особенно мы обрадовались, узнав, что комиссаром назначена Евдокия Яковлевна Рачкевич. Очень скоро мы между собой стали называть ее «наша мамочка». Возможно, это звучит сентиментально, но Рачкевич действительно стала для нас не только командиром, старшим товарищем, но и близким, родным человеком. С ней мы могли делиться любыми, самыми сокровенными мыслями, любыми своими переживаниями. Мы доверяли ей даже свои тайны. [44]