Валентин Иванов - Златая цепь времен

Пляж постоянно сужался: Кавказ слегка опускается. Кроме того, мельчайшие фракции, образуемые истиранием песка под действием прибоя, оттаскиваются в глубину. Пополнение происходит за счет выноса песка и гравия реками. Заселение берега неотвратимо нарушило общий баланс уже давно. Но до войны строили относительно мало. После войны выемка песка и гравия стала происходить в объемах, бесконечно превышающих естественное пополнение путем выноса к морю речками.

В Тенгинке есть удобный подъезд от шоссе на берег. К 1958 году часть подходившего к Тенгинке песчаного пляжа (напоминаю, шириной двести пятьдесят метров) заменилась узеньким скалистым бережком на суше и каменными грядами под водой. В этом году и в последующие пять лет вывоз песка и гравия из Тенгинки продолжался, достигая пяти тысяч кубометров в летний период. Отмель сужалась и сужалась, каменный бережок наступал к Новомихайловскому. А под самим Новомихайловским, вернее, под «Орленком», землечерпалки извлекали песок из-под воды.

К 1963 году под «Орленком» оставалось лишь несколько метров песчаного пляжа. И это еще не конец. В те годы я не раз разговаривал с местными инженерами. Они были исполнены невежественного оптимизма: «Песок? А, море намоет…»

Бездумное обесценивание черноморского побережья — вещь общеизвестная. Менее известно, что в горах можно добыть и песок, и гравий. Но в каждом случае нужно построить несколько километров пусть временной, но все же дороги.

Как-то году в 1948 — 1949-м я, ожидая кого-то в одной из комнат Министерства сельского хозяйства, глядел на висящую на стене сводку лесозаготовок за несколько лет. Помнятся колонки по вертикали: рубка, трелевка, сплав… Цифры — миллионы кубометров — в строке каждого убывали: трелевалось меньше, чем рубилось, сплавлялось меньше, чем трелевалось. В общем, года за четыре в лесу, на берегах и в воде оседала гнить целая годичная рубка.

Каждый из нас, поворошив память, вытрясет многое. И кажется, что присутствовал и участвовал в разрушении…

Мое многословие, за которое прошу извинить, свидетельствует о категоричности моего мнения: да, Национальные парки нам необходимы, как и заповедники, в интересах нации.

Но и до сих пор, и сейчас правительство и местные власти принимали и принимают решения об охране природы, водозащитных зонах, борятся с загрязнением внешней среды. Этого мало. Нужны твердые правовые основы для защиты от разрушений, оправданных минутой.

Мне кажется, что пора создать документ национального значения, то есть основной закон. Нам необходима Конституция Прав Природы.

Шаг и время природы иные, чем шаг и время человека. Поэтому статут Национального парка должен целиком утверждать, что хозяином Парка является только природа, то есть дикие растения и животные. Какое-либо вмешательство человека в дела природы исключается, кроме редчайших случаев бедствий, явно угрожающих нарушить самоустановившуюся естественную жизнь Парка.

Понятие «естественный» разумеется как сумма процессов, протекающих вне какой-либо человеческой активности. Ибо нам невозможно определить допустимую меру вмешательства, при котором не произойдет неожиданного, длительного резонанса.

Сегодня вытеснение вольной природы кажется глобальным, необратимым процессом: не зная возможностей будущих достижений науки, мы все же можем понять, что наши потомки смогут извлечь из сохранных участков девственной почти природы не только эстетические, но и иные важнейшие ценности.

Массовый туризм и массовый отдых трудящихся в зонах парков, заповедников не могут быть допущены. Как минимальное и неизбежное зло придется, вероятно, проложить через Парк несколько достаточно удаленных одна от другой дорог. Когда факт существования таких дорог будет местной фауной освоен, можно будет допустить по ним медленное движение посетителей, без права выхода из машин и под наблюдением проводника.

Иначе, погнавшись за деньгами, мы уподобимся Иудушке Головлеву с его: «Где же все?..»

Национальные парки будут воспитывать любовь к Родине. И не только у молодежи. Одно сознание, что у меня, у нас, у нации есть заповедное неделимое богатство, поддержит каждого, способного слышать зов не только брюха.

В последние годы мы стали кое-как думать о сбережении материальных памятников прошлого. Ведь не только в наши дни, но и куда раньше — при дедах и прадедах — мы все-то сносили, перестраивали, заштукатуривали старое, писали по старому новое, гноили, по небрежению, архивы. Так было и у других. Не сами, по родителям… Конечно, на миру и смерть красна, но утешение это слабое.