Виктор Кузнецов - Цена свободы – атомная бомба

В основном они работали хорошо; замечания, конечно, были, и много, но они работали гораздо лучше, чем солдаты или вольнонаемные. Заработанных на стройке денег им выдавали по 100 рублей, остальные откладывали на книжку до освобождения. Во время освобождения получали на руки по 12-15 тыс. рублей, покупали в городе чемоданы, костюмы или пальто, обувь и ехали домой. Особо опасных до Свердловска на поезде провожали из охраны.

В основном заключенные были бытовики, осужденные по указу от 04.06.47 года от 1 до 5 лет, но было много и с большими сроками - от 10 до 25 лет.

Что хорошо - что бригады были сформированы по специальностям. Надо землекопов - выведут землекопов, надо каменщиков, плотников или штукатуров - выведут тех, которые нужны. Были люди-универсалы, сидевшие в лагерях по несколько лет, имели разные специальности и могли делать все - даже рисовать картины, делать абажуры (светильники) и пр. и пр.

Написано собственноручно в 2003 г.

Из воспоминаний Г.Силаева - работника МК-13 , автора книги «Найти себя», о его первой встрече с бригадой заключенных.

Крещение моё было в траншее глубиной 5 метров, где нужно было подсчитывать норму. Выполнение нормы на 151% сокращало срок наказания в три раза – «день за три». Я знал это. При подсчёте оказалось, что норма выполнена на 146 процентов. И тут мои подчиненные сказали, что «я не прав». Впервые в жизни я нарушил закон и написал «липу». При проверке начальство меня наказало, в том числе и начётом. Когда заключённые узнали об этом, они отдали деньги, которые у меня вычли из зарплаты.

Заключённые были разные: плохие и хорошие, но какой-то человеческий порядок был. Отношения у меня с ними были нормальными и деловыми.

Время работы с заключёнными я называю не иначе, как временем моего «народного образования».

В те времена должность десятника была низшей ступенью производственного инженерно-технического персонала. Получив эту должность, я был обязан к 7 утра приходить на развод ЗК к лагерю и забирать свою бригаду. Пронизывающий осенний ветер, моросящий дождь и одиноко стоящие молодые специалисты, ожидающие свою рабочую силу, представляли не лучшее зрелище на фоне глухого забора лагеря, освещенного у проходной подвесными фонарями-зонтиками. Лай сторожевых собак извещал о приближении развода.

«Стройсь! По четыре человека в колонну!» И за пару минут автоматчики с собаками встречали вместе с нами колонну заспанных заключённых.

Наступал момент, когда бригада выходила из зоны и под конвоем с собаками шла к месту работы. Пройти нужно было три километра. Я должен был идти вместе с заключёнными. И тут возникал вопрос: как идти? За оцеплением или внутри него, в рядах с заключёнными? Не знаю, какой внутренний голос подсказал мне, но принят был второй вариант. Дрожали коленки, зубы нервно стучали, но именно этот вариант оказался верным. Это я почувствовал через неделю работы с заключёнными. Я не выделился, шёл вместе с ними, и они меня поддержали и, несмотря на мой юный возраст, стали по-своему уважать.

Написано собственноручно в 2003 г.

Из воспоминаний Елены Ивановны Кузевановой (Яковлевой), инспектора ФГУП «Комбинат «Электрохимприбор:

Было мне три года (1955 г.), мы жили в деревянном доме по ул.Чапаева (дом этот позднее снесли, на этом месте построили общежитие «Орбита»). По этой улице каждое утро проводили под конвоем заключенных на работу. Строили они Дом Культуры. Когда заключенные возвращались с работы, мы со старшими детьми выбегали на обочину дороги – посмотреть на них.

С игрушками тогда было плохо, песочниц мы никогда не видели, лепили из глины «пирожки» и сушили их на солнце. Такими игрушками играли дети нашего двора. Для каждой девчонки было счастьем иметь настоящую куклу, тогда куклы делали из такого материала, что при падении у куклы обязательно откалывался нос.

Возвращались заключенные с работы уставшие, но, завидев нас, улыбались, называли нас по имени, рассказывали, что дома у них тоже есть дети – они очень по ним скучали. Дарили нам игрушки из гипса: рамочки для фотографий, гипсовые шары, статуэтки. Для нас это было целое «богатство». Так я и запомнила их – заключенных: колонна мужчин в фуфайках, шапках-ушанках – под конвоем.

Написано собственноручно 26.09.04 г.

Из воспоминаний Черных Тамары Николаевны- ветерана города Лесного:

В деревне Елкино помню, мы, детвора, среди взрослых были зрителями концертов художественной самодеятельности заключенных и охраны. Мест всегда не хватало и мы располагались на полу. Из программ запомнились пирамиды, цирковые номера, песни. Я и сейчас вспоминаю, какой восторг вызывал необыкновенный голос солдата кавказской национальности. Он пел громко, с переливами. На всех концертах аншлаг.