Александр Молодчий - Самолет уходит в ночь

Выслушал его. Пошел к Новодранову. Все ему рассказал подробно:

— Я Коваля знаю. Сверхгорячий он. — И еще добавил: — Был.

— Ну, коли знаешь, так и бери его к себе в эскадрилью.

Я и взял. Так он и летал до конца войны. Два ордена Ленина, два ордена Красной Звезды, другие награды заслужил. В запас из армии ушел подполковником.

Вот и он докладывает. О выполнении задания. Получает разрешение на возвращение.

— Четко работает твой подопечный, — говорит мне о нем начальник штаба.

Вскоре отбомбились все экипажи. Прошелся самолет контроля и фотоконтроля и улетел. Вслед за ними потянули на свой аэродром и мы.

И еще вспоминается свое, близкое. 27 июня у меня день рождения. Были поздравления, рукопожатия. Отметил я свой праздник и успешным боевым вылетом. Но хотелось по-своему, по-семейному, по-домашнему посидеть в кругу друзей, поговорить и помолчать, взгрустнуть и пошутить, вспомнить. А с кем же вспомнишь, как не с близким другом, с которым все прошел и пережил?

Возвратившись с боевого задания, я поджидаю самолет с хвостовым номером «8». Его пилотирует Герой Советского Союза гвардии майор Гаранин, мой друг Алексей, Леша.

Расчетное время посадки прошло, все самолеты полка, летавшие в бой, возвратились, благополучно произвели посадку, зарулили на свои стоянки. А «восьмерки» Гаранина все нет и нет. Вот и светать стало. Ко мне подходит инженер нашей эскадрильи капитан технической службы Редько. Стоит, молчит. И что сказать? Вместе молча идем на командный пункт полка: может, услышим что-нибудь обнадеживающее. Начальник штаба подполковник Алексеев на наш немой вопрос только руками развел.

— В последней радиограмме экипаж Гаранина, — говорит он, — доложил, что задание выполнено. И на этом связь оборвалась.

Наземные радисты старались восстановить связь с пропавшим самолетом — все напрасно.

Я так верил, что Леша Гаранин вернется. Перенес празднование дня рождения на завтра. «Вместе с Лешей отметим», — сказал друзьям. И те согласились:

«Да, вместе с Лешей...»

Но не было его и на второй день.

И тогда мне стало понятно: никогда больше не придет он на мой день рождения...

...5 июля 1943 года началась грандиозная битва на Курской дуге.

Мне не раз в воздухе приходилось быть свидетелем начала крупных операций. Как правило, начинались они с сильной артиллерийской и авиационной подготовки, ее кульминационный период — в самом начале, а через час-другой все затихает.

На Курской же дуге мы наблюдали нарастание артиллерийской дуэли, днем и ночью над войсками висели десятки, а порою и сотни самолетов. Шли ожесточенные воздушные бои больших групп истребителей. Бомбардировщики обеих сторон наносили удары по наземным объектам. Авиация дальнего действия подходила к полю битвы в сумерках, когда наступала темнота на земле, но на высоте было еще светло. Всю ночь мы сыпали бомбы по важным крупным объектам и по опорным пунктам противника в районах Белгорода, Сенькова, Озерков, Хмелевой, Дудина, Федоровки, Наумовки, Березовец, Гусева и других.

В последующие дни и ночи сражение расширялось по фронту. Вскоре на Харьковском и Брянском направлениях тоже забурлила земля от разрывов авиационных бомб и артиллерийских снарядов.

Кто наступал? Кто оборонялся? Разобраться с воздуха было трудно, а порою и невозможно. До 15 июля на наших полетных картах линия фронта, обозначенная красным и синим карандашами, почти не менялась. Наконец начальник разведки полка сообщил, что наши войска на обширном фронте перешли в контрнаступление.

Судьбы побратимов

10 июля 1943 года. Ночь. Самолет капитана Полежаева отбомбился и возвратился на аэродром. Пока технический состав готовил машину к повторному вылету, летный экипаж, написав боевое донесение, перекусил и тут же под самолетом «быстренько» поспал. Мы ведь привыкли спать в любом положении. Некоторые умудрялись дремать даже стоя. Нам, молодым, здоровым парням, не нужны были тепличные условия, мы ко всему приспосабливались быстро. Да и только ли молодые?

Через несколько часов самолет, заправленный горючим, маслом, с запасом бомб и патронов снова поднялся в воздух. Экипаж бомбардировщика в составе летчика капитана Полежаева, штурмана старшего лейтенанта Московского, стрелка-радиста старшины Агентова, воздушного стрелка старшего сержанта Ревтова ушел на боевое задание. Взлетел и больше на свой аэродром не возвратился.

Тяжело восприняли мы это горестное известие. Но шла война, и как бы ни было тяжело, нужно все переносить мужественно. И мы научились не давать горьким переживаниям вырываться наружу, молча глотали слезы, боясь моргнуть, чтобы они не потекли по щекам...