Александр Молодчий - Самолет уходит в ночь

В эти жаркие дни прекратили полеты на объекты глубокого тыла врага. Обстановка на фронте изменилась. Командование перенацелило наши боевые полеты на ближние цели. Назрела необходимость подвергнуть бомбардировке железнодорожные узлы, аэродромы, крупные склады и войска в тактической и оперативной глубине.

Днем действовала фронтовая авиация, ночью — дальняя, всем хватало работы.

Летая днем и ночью над своими войсками и войсками противника, имея за плечами немалый боевой опыт, мы уже могли определить начало грандиозной подготовки обеих сторон к чему-то решающему. По ту и другую сторону фронта производились усиленные перевозки, на наших аэродромах и аэродромах противника появилось много самолетов. Железнодорожные узлы, аэродромы и даже отдельные ничем не примечательные в обычное время объекты стали усиленно прикрываться противовоздушной обороной. Подготовка проводилась скрытно, но часто наивная маскировка войск противника еще больше привлекала наше внимание. Готовились к сражениям на Курской дуге.

В мае наш полк выполнял боевые задачи по срыву железнодорожных перевозок, уничтожению самолетов на аэродромах противника. Железнодорожные узлы и аэродромы Орла, Брянска, Рославля, Могилева, Полоцка, Смоленска подвергались ночным бомбардировкам. В июне добавились новые цели, мы бомбили железнодорожные узлы Клинцы, Псков, аэродромы Олсуфьево, Сеща и другие объекты. Налеты бомбардировщиков были массированными — мы наносили большой урон противнику.

При подготовке полетов, в ходе выполнения боевых заданий нельзя было не почувствовать во всем хорошую организацию. Создавались пункты наведения. Обозначались линии фронта. Особенно много внимания уделялось четкости в боевой работе. Об этом свидетельствует и тот факт, что во время одного из вылетов с нами на борту находился начальник штаба полка подполковник Алексеев. Он должен был проверить качество выполнения боевой задачи экипажами и, если потребуется, внести соответствующие коррективы. И сделать выводы на будущее.

Подполковник Алексеев штабистом стал уже после того, как довольно много отлетал в экипаже. Он — штурман, списан с летной работы по состоянию здоровья. Так что к самолету ему привыкать не надо Все здесь ему знакомо.

Взлетали мы первыми. Ушли по направлению к цели. Вслед за нами покидал аэродром самолет наведения. Потом осветители.

В такой очередности они и выходили на цель. Самолеты-осветители сбросили специальные бомбы — САБы — оранжевые с зеленым. За ними появились самолеты-зажигатели. В районе цели возникло несколько очагов пожаров.

Теперь дело за ударной группой. В ее составе — наша первая эскадрилья: Даншин, Харитонов, Полежаев и Другие.

Мы находимся в районе цели. Об этом знают командиры экипажей. Вот о выходе на цель докладывает нам Полежаев. Голос у него резкий, по-военному четкий. А вот Даншин. У этого голос сугубо «гражданский», а вообще-то приятный, с благородной интонацией.

— Вышел на цель, — слышу доклад.

Это — Коваль. В нашей эскадрилье он недавно. Но знаем друг друга давно. Курсантами вместе были. После выпуска разошлись наши воздушные и земные дороги. И вот встреча. Да еще какая.

Еще весной сорок второго года по пути с аэродрома приметил человека: летчик — не летчик, пехота — не пехота, понять трудно. В обмотках, в шинели. Присмотрелся — знакомый. Коваль.

— Ленька, что с тобой? — спрашиваю.

— Прибыл в полк. Служить буду, — хмуро отвечает он.

— А что за вид?

— Был разжалован из летчиков...

Оказалось — за невыполнение приказа. Хоть и миллион нюансов, юридических и чисто практических, а факт остается фактом. Война, церемониться никто не будет.

Дело было так. Командир полка — того, где служил Коваль, — во время построения поставил задачу его экипажу лететь на задание на ДБ-3А. А Коваль летал на Ил-4, технику ДБ-3А как следует не знал.

— Не смогу — говорит.

— Ты летчик отличный, — на то ему командир отвечает, — лети.

— Не полечу.

Видимо, острая нужда была, и командир сказал:

— Я приказываю!

— Не буду!

Вот такое перед строем идет препирательство. А оба — горячие. И Коваль, и командир.

— Под трибунал отдам!

— Все равно не полечу. Там разберутся.

А на второй же день — суд. Так и попал он в штрафную роту.

В первом же бою взяли они деревню. Проявил Коваль незаурядную храбрость, мужество. Судимость с него сняли и направили в наш полк. Привез он с собой документы и орден Красной Звезды.