Владимир Гернгросс - На мостике тральщика

Бережной приказывает Трачуку держать под огнем самолеты, атакующие теплоход, я же начинаю маневрирование, чтобы избежать прямого попадания бомб в тральщик. Капитан «Абхазии» тоже резко меняет курсы, а зенитки теплохода, расположенные на корме и на баке, наращивают темп стрельбы.

Мы снова убеждаемся, что маневрирование очень и очень выручает. Если его выполнять с умом, расчетливо, то гитлеровские летчики вынуждены вести бомбометание как попало, не целясь. Конечно, неплохо бы мощным зенитным огнем загнать «юнкерсы» повыше, и это нам в конце концов удается. Правда, теперь снаряды наших 37‑мм автоматов уже не достают противника, но и он не может наносить удары наверняка. Расстояние в три–четыре тысячи метров дает нам большие возможности для уклонения от бомб. Когда «юнкерс» переходит в пике, корабль успевает резко отвернуть в сторону или застопорить машины. Уловив момент отделения бомб от самолета, я внимательно наблюдаю за направлением их падения, чтобы произвести нужный маневр. Но важно своевременным маневром помешать фашистскому летчику лечь на боевой курс, вынудить его либо отказаться от продолжения атаки, либо сбросить бомбы на авось, без прицеливания. Самолет при пикировании резко снижается, подставляет себя под огонь наших зениток и даже крупнокалиберных пулеметов.

Все это мы в полной мере учитывали в боях с вражескими самолетами позже, по мере накопления боевого опыта. Теперь же действовали скорее всего по интуиции. К тому же фашистские летчики не проявили большого упорства и решительности. Сбросив бомбы с некрутого пикирования, они ушли в сторону берега. А некоторые самолеты и в пике–то не вышли, расшвыряв боеприпасы с горизонтального полета. Словом, в теплоход и тральщик не попала ни одна из бомб.

Это наш успех. Ведь бомба, особенно крупнокалиберная, при разрыве даже вблизи от борта причиняет корпусу корабля какие–то повреждения — и ударной волной, и осколками. Помнится, во время одного из налетов вражеских самолетов в районе Севастополя небольшой осколок авиабомбы, разорвавшейся примерно в трехстах метрах от корабля, словно ножом срезал леерную стойку и, утратив силу, упал мне под ноги.

Итак, бой с «юнкерсами» закончился. Тральщик подошел к теплоходу, и я в мегафон спросил у капитана, нет ли потерь и повреждений. Не скрою: я с волнением ждал ответа. Ведь на борту «Абхазии» до полка пехотинцев с оружием, около 1000 тонн боеприпасов. Капитан М. И. Белуха доложил, что все обошлось благополучно, и высоко отозвался о действиях зенитчиков, о выдержке и мужестве экипажа «Абхазии», состоявшего целиком из моряков торгового флота.

Я спустился с мостика к орудийным расчетам и поблагодарил комендоров за отличную стрельбу. Кое–кто из них сокрушался, что не удалось сбить ни одного «юнкерса».

— Ну ничего, — успокаивал их старшина 1‑й статьи Филипп Трачук, — дойдет и до этого, еще не один фашистский самолет найдет себе могилу на дне Черного моря.

Комиссар тем временем побывал в дизельном отсеке, где несли вахту мотористы отделений Анатолия Агафонова и Ивана Савенкова. Рассказав им о бое, Никита Павлович сообщил вахтенным, что командование корабля довольно их действиями при маневрировании.

Мы с комиссаром предупредили командиров подразделений, а через них и весь личный состав: надо быть готовыми к отражению новых налетов авиации противника. Крупный теплоход, следовавший в охранении лишь одного тральщика, — слишком заманчивая для противника цель.

И мы не обманулись в своем предположении: перед заходом солнца гитлеровцы повторили налет — на этот раз тремя «юнкерсами». Первым самолеты заметил и тут же доложил о них сигнальщик Алексей Радченко. Я снова повел тральщик навстречу противнику и приказал лейтенанту Бережному открыть заградительный огонь. В отражение налета дружно включились зенитчики теплохода. Фашисты, встретив решительный отпор, беспорядочно сбросили бомбы и скрылись в густеющих сумерках. Бережной поднялся на мостик в хорошем настроении. Он сказал:

— Обратите внимание: прилетели–то уже не шесть, а три «юнкерса», значит, остальные латают дырки от наших снарядов!

Я не стал разубеждать артиллериста. Возможно, он и прав. Во всяком случае, во втором налете гитлеровцы уже действовали более осторожно.

Быстро темнеет. Идем полным ходом. Наблюдатели на верхних боевых постах и все мы, находящиеся на мостике, пристально всматриваемся в ночную мглу. Вот по курсу появляются багровые вспышки, похожие на зарницы.