Дитер Болен - За кулисами

Мы продолжали болтать.

При этом выяснилось, что мистер воришка происходил из хорошей семьи, он даже сдал экзамены на аттестат зрелости.

«Почему ты это делаешь?» — интересовался я, — «почему ты не найдешь себе нормальную работу?»

«Ох, просто не хочу!» — раздалось в ответ, — «Так я могу заработать больше и быстрее».

Самым глупым было то, что чем дольше мы разговаривали, тем сильнее симпатизировали друг другу.

«Эй», — сказал мне он, — «я все время думал, что Болен — это тупая задница. А теперь ты мне кажешься весьма симпатичным…»

«А ты знаешь, что?» — пришло мне на ум, — «Я всегда думал, что тот парень, который нападает на мой дом, — просто тупая задница. Но теперь ты мне тоже кажешься очень даже симпатичным».

Признаю, ситуация совершенно глупая и абсурдная. Но я просто рассказываю, как это было. Возможно, из–за страха мой мозг стал работать иначе. Возможно, подействовал перелом основания черепа, который я перенес в детстве, и все в моей голове слегка перемешалось.

После двух часов разговора он заявил мне, что легко мог бы разнюхать все о моем новом доме в Тетенсене: где какая машина, где сигнализация, как лучше войти и как выйти.

Я спросил его, не мог бы он — возможно, предположительно, если бы у него не было повода, — в будущем оставить меня в покое.

А он на это: «Эх, ладно, Дитер, заметано! Но за это я получу десять CDс автографами».

Выгодная сделка, подумал я. Возможно, тогда он переключит свои нападения в Квикборне на Майка Крюгера.

До следующего раза — вручения дисков — я его не видел. Вот сколько можно рассказать о том, почему я чувствовал себя уверенно на вилле Розенгартен.

Потом ко мне въехала Эcтeфaния. Она же еще совсем юна. И, как это бывает с маленькими лисятами, они боятся всех и вся. С тех пор мы — два труса, которые боятся остального мира и то и дело хватаемся за руки, даря друг другу утешающий взгляд «Лэсси». А в этом году в нашем доме, наверное, появится золотая клубная карточка за вызова полиции Тетенсена к нам домой. За тысячу пятьсот звонков, которые сделала Эcтeфaния, стоит только системе отопления в подвале издать «пфф!».

Симпатичные господа в зеленой форме бывали у нас на вилле, наверное, чаще, чем мои дети. Дорогое удовольствие. За каждый выезд они брали ровнехонько сто семьдесят евро. Разумеется, это пробивает солидные дыры в нашем домашнем бюджете. Но для Лапочки я на все готов. Зато я подумываю, не поселится ли полиция в будущем у меня. Тогда они будут экономить на дороге.

А потом наступила та пресловутая августовская ночь. Возможно, было где–то около часа, как вдруг где–то внизу раздался ужасный грохот и звон осколков. Настолько громкий, что мы с Эстефанией подскочили и сели в кровати, словно палку проглотили, таращась спросонья. По крайней мере, мы пытались таращиться — было темно, хоть глаз выколи.

Грабители?

Грабители!

Я выпрыгнул из постели. Из–за жары на мне была только футболка, внизу же обеспечивался свободный доступ воздуха. Мое сердце стучало: «ту–тум! Ту–тум! Ту–тум!» — словно в Эдгар Уоллес. Я подбежал к ванной и приложил ухо к двери.

Ничего!

Я обернулся и увидел все еще обнаженную Эстефанию, которая бежала к запертой двери спальни. Черт возьми! — думал я. Вот дерьмо! Сигнализация даже не сработала. Пока я отрывал оконную ручку, чтобы искусственно запустить механизм, я услышал, как Эcтeфaния повернула ключ в замке и открыла дверь.

В тот же миг раздалось пронзительное «Диииии–йййййй–ййййй-ййййй» сигнализации, дополняемое истеричным миганием красного света на парапете балкона. Ну, если это не напугает грабителей, то я не Дитер Болен.

В ту же секунду я уловил средь этого шума низкий чужой голос, который кричал в гостиной:

«Так, теперь пошли наверх!»

А потом раздалось «Ка–лонк!» — Эcтeфaния захлопнула дверь и с истеричным «Бежим! Бежим!» бросилась на балкон.

И вдруг я понял: это были не те нормальные мерзавцы с пятью судимостями, что шляются по полевым и лесным дорогам, которых можно поприветствовать в своей квартире таким вот образом. Те бы давно уже дали тягу. Это, должно быть, короли беззакония: бандиты, готовые на все. Беспощадные убийцы.

Мне даже в голову не пришло подумать о том, что это, должно быть, очень щепетильные преступники, которые заранее орут, чтобы у меня было время натянуть штаны и умереть одетым.

За доли секунды я вымок от пота, словно меня полили из оросительной установки. Я был смертельно напуган.

Как истинный ковбой Тетенсена я, разумеется, принял меры на такой случай: