Дитер Болен - За кулисами

Дорогой Иоанн Павел!

Твой фирменный логотип мне жутко понравился. Только я недавно случайно узнал, что эта странная итальянская секта «Борцы света» использует именно этот символ.

Разве это не забавно?

В общем, давай быстро зарегистрируй права на логотип.

Чтобы дело не дошло до путаницы!

Твой брат Дитер

(Я скоро опять схожу в церковь, обещаю).

Эти триста… нет, триста восемьдесят девять дней без секса (я с умасхожу, у меня руки дрожат каждый раз, когда я печатаю это число) у Мишeль, казалось, был паралич мышц губ. В начале она столько хохотала, что я иногда думал: «Она, наверное, надышалась веселящего газа!», и вдруг этот свет в тысячу ватт словно кто–то выключил.

Зато она тут же завела себе жуткого вида сторожевую собаку с глазами, большими, как блюдца. Отзывается на какое–то имя вроде Донна Сектелла дель Мафиелло (или как–то так) и является животным особой выводки, умеет отлично держаться на двух лапах. С той поры, где бы Мишeль не появлялась, всегда действовал принцип бутерброда: Донна Сектелла справа, Марррррррко слева, а между ними Миши (помимо прочего Донна Сектелла — ее новый визажист. Потому что с ее появлением старой гримерше с РТЛ пришлось — бац! — по–быстрому уйти).

Наряду с Мишeль, ишаком, не ведающим усталости (три шоу в Италии, если верить слухам, модераторские потуги в Гонолулу, Улан — Баторе, Трансильвании и Серенгети), существует еще одна Мишeль, мать. Меня до глубины души трогает то, что она при всем том стрессе, который испытывает на работе, находит время для нежных разговоров со своей дочуркой, Авророй. Как она немногими, наверное, тщательно отобранными словами, выражает свои материнские чувства: «Ш–ш–ш-ш-ш! Уймись же наконец! Мне нужно работать!»

То, что Мишeль — чистокровная мама, было видно по тому, как близки ей были чувства и слезы кандидатов. Невозможно забыть ее участие в вытье Даниеля Кюбльбека, когда выбыла Грасия:

«Я больше не буду смотррррррреть на это!» — сказала она, глубоко обиженная, с напряженным видом. Мы удивленно посмотрели друг другу в глаза (нам, неотесанным тевтонским колодам, разумеется, недоставало итальянских материнских генов). Мишeль, профессионалка, просто взорвалась от эмоций.

Но, слава Богу (а то я уже начал беспокоиться), через две минуты, за кулисами и без камер, Мишeль снова полегчало. Шуточка налево, прикол направо. Гы–гы–гы. Га–га–га.

Да–да, Эросу, должно быть, безумно жаль, что он потерял такую чудесную мать и жену.

«Впрррррочем, Дитерpрррр», — заявила Мишeль, не дожидаясь, пока я спрошу, — «мне не нужны деньги Эрррроса! В общем, от Эррррррроса я совсем не хочу денег! Деньги? Я? От Эррррроса? Нет–нет!»

Если поблизости оказывался репортер, она продолжала на кристально чистом немецком: «…никаких–алиментов–никаких–алиментов–никаких–алиментов-никаких–алиментов–никаких…»

«Разве не здорово?» — спросил я Эстефанию, преисполненный искреннего восторга, — «Наконец–то хоть одна женщина, которая знает, как надобно поступать! Которая не пытается поживиться за счет мужчины!»

Несколько недель спустя мы с Эстефанией отправились поесть с парой человек из BMG (кстати, у Эроса тоже договор с этой фирмой). Я снова восторгался тем, как, по–моему, это здорово, что Мишeль ведет себя так скромно и так прилично.

«Ну», — заявил мне один из них, — «голому в карман не залезешь! Мишeль ничего не хочет от Эроса, потому что у него ничего нет. Он провел несколько рискованных коммерческих сделок, которые прошли неудачно. С той поры у Эроса с финансами туговато».

«И кроме того», — пояснил мне другой, — «ты только приглядись, Дитер! Эрос в Италии национальная святыня. Мишeль точно знает, что она не может обчистить его карманы. Тогда ей конец. Она может распрощаться со своей работой.

«Знаешь», — как–то раз отвела Мишeль Эстефанию в сторонку, — «нужно быть самостоятельной, ты все вррррремя должна ррработать над своей карррьерррррррой! Я всегда хотела, чтобы люди видели во мне Мишeль Г., а не жену Эрррроса! Ш–ш–ш-ш–ш–ш! Знаешь что? Я наррррочно всегда отпускала его одного на вечеррррринки!»

Да–да, дорогая Миши! Ты действительно себе на уме. Это тоже здорово. Ну погоди, погоди, только попробуй еще портить характер моей маленькой Эстефании. Тогда бум! Она останется дома.

P. S: недавно в одном из интервью ты поведала, что я во что бы то ни стало желаю записать с тобой новый CD. Знаешь что, ты, мелкая хулиганка? Я своим ушам не верил. Потому что во время этого разговора между нами я отсутствовал.