Томас Рикс - Черчилль и Оруэлл

О годах, проведенных здесь, Оруэлл написал свой первый роман «Дни в Бирме», скорее, мемуары, чем плод работы воображения. Как он сформулировал спустя годы в письме: «Во многом это просто рассказ о том, что я видел» [106] Orwell, CEJL , vol. 4, 114. .

Эту книгу лучше всего читать как исследование злоупотребления властью в разных формах. В одном из лучших своих очерков «Убийство слона» [107] George Orwell, ”Shooting an Elephant,“ in Orwell and Politics , 18. Оруэлл описал то, что наблюдал каждый день.

На такой службе грязное дело Империи видишь с близкого расстояния. Несчастные заключенные, набитые в зловонные клетки тюрем, серые, запуганные лица приговоренных на долгие сроки, покрытые шрамами ягодицы людей после наказаний бамбуковыми палками… [108] Пер. А. Файнгара.

Он ушел со службы в полиции в 24 года. Вернулся домой и начал шататься без дела по Лондону и Парижу. «Дни в Бирме» он окончит через несколько лет, роман издадут после выхода второй написанной им книги «Фунты лиха в Париже и Лондоне», но в жизни самого Оруэлла Бирма предшествовала Парижу и Лондону.

Его рассказ о времени, прожитом в Бирме, прямолинеен. Антигероем «Дней в Бирме» является Флори, скучающий, недовольный, неопределенно либеральных взглядов торговец лесом, живущий в маленьком колониальном поселении на дальнем севере страны у реки Иравади. Таким мог бы стать сам Оруэлл, если бы остался в Бирме еще на 10 лет, – несчастный человек лет тридцати пяти с черными жесткими волосами, подстриженными черными усами и выжженной солнцем кожей: «Его лицо было очень худым… с впалыми щеками и дряблой припухлостью вокруг глаз» [109] George Orwell, Burmese Days (New York: Harcourt Brace Jovanovich, 1974), 16–17. (Оруэлл Дж. Дни в Бирме / Пер. В. М. Домитеевой. – СПб.: Азбука-классика, 2002.) . Главным различием между Оруэллом и Флори является самая заметная физическая особенность персонажа – родимое пятно цвета портвейна на щеке, из-за которого он постоянно чувствовал себя не в своей тарелке.

Флори знакомится с Элизабет Лакерстин, молодой британкой, которую отправили в Бирму искать мужа. Он ей не нравится, Элизабет презирает его увлечение изобразительным искусством и литературой и с подозрением относится к его симпатии к бирманской жизни и культуре. Она смягчается к Флори, только когда он ведет себя как представитель империи, например подстреливает голубя, но эта имперская составляющая является той гранью его личности, которую сам он не переносит, сожалея, что ему не хватает смелости через нее переступить. Однако Элизабет находится в отчаянном положении, каждую ночь терпя приставания дядюшки, у которого остановилась. В этих сложных обстоятельствах она вроде бы готова довольствоваться Флори, пока коварному бирманскому чиновнику, продажному окружному судье, не удается опозорить того, подстроив его публичное разоблачение любовницей-бирманкой, которую Флори прогнал. Это побуждает Элизабет разорвать помолвку. Мучась от стыда и переживая разрыв, очутившись в глубокой эмоциональной изоляции, Флори стреляется. Когда он умирает, «омерзительное» [110] Там же, 17. родимое пятно исчезает.

Все это происходит в антураже социальной и политической возни британцев и бирманцев вокруг мелких вопросов престижа и репутации, как, например, кого из бирманцев пригласить в городской Европейский клуб, где высокие британские инстанции велели смягчить расистскую политику членства [111] Там же. . Полный наблюдений за бесконечными мелкими жестокими проявлениями социальной власти, роман подчас кажется чем-то средним между творениями Джейн Остин и Э. М. Форстера, чья «Поездка в Индию» увидела свет за четыре года до того, как Оруэлл сел за рукопись своего романа об империи в упадке.

Описывая место действия в начале романа, Оруэлл пишет: «В любом месте Британской Индии клуб европейцев – духовная цитадель верховной власти, рай, по которому томится вся чиновная и торговая туземная знать» [112] Здесь и далее цит. по: Оруэлл Дж. Дни в Бирме / Пер. В. М. Домитеевой. – СПб.: Азбука-классика, 2002. . Этот клуб, маленький и изолированный, отстал от других и так и не принял ни одного «местного». Когда это потребовалось сделать, три члена клуба яростно протестуют. «Рассядется тут черномазый и будет в нос тебе чесноком вонять» [113] Там же, 22–23. , – намеренно грубо заявляет один, но второму члену клуба Флори идея нравится, и фактический глава британской общины, склонный к патернализму мистер Макгрегор, решается выполнить инструкции.