Руфь Рома: Повесть и рассказы

Внезапно открылась калитка, и в сад вошла невысокая молодая женщина. За ней шел отец. Мне хотелось побежать к нему, но я постеснялась и спряталась за куст смородины. Женщина свернула с дорожки и пошла по густой траве, наклонившись и задевая ее рукой. Она почти дошла до куста, за которым я лежала, но вдруг остановилась, села на траву и, закинув голову, стала смотреть на небо, где рядом с солнцем шевелились странные розовые животные.

— Как хорошо здесь! — сказала она.

Папа подошел и прислонился спиной к пружинистой яблоневой ветке.

Тут ко мне в рукав залез муравей, и я испугалась, что он меня сейчас укусит. Пока я ловила муравья, женщина разговаривала с папой, и я услышала, как она сказала, что у нее триста детей и надо их всех привезти с дачи.

«Врет», — подумала я, а папа нисколько не удивился ее словам. Он спросил:

— Вы, наверное, очень устали?

— Да, очень, — ответила гостья.

В это время муравей все-таки укусил меня, я вскочила и увидела рядом с собой муравейник. Пришлось выйти из-за куста.

— Подумайте об этом серьезно, Соня, — сказал папа.

— Я подумала, — ответила она.

— А вот и Тина! Ты где была? — Папа обнял меня и подвел к гостье.

— За кустом. Можно у тебя что-то спросить?

— Ты сначала поздоровайся.

— Здравствуйте. Можно спросить? Разве у человека бывает триста детей? Это неправда.

Гостья рассмеялась и сказала, что триста детей живут в детском доме, а она заведующая.

— Это Софья Петровна, мамина подруга, она приехала из Петрограда, — сказал папа. — А это Тина.

— Средняя? Очень на вас похожа. Просто удивительно. Одно лицо.

— Да, это средняя, а сейчас я покажу вам маленькую. Тина, где Маня?

— Она спряталась, мы в прятки играем.

— Куда же она спряталась? — спросила женщина, поворачивая мои руки ладонями вверх и зачем-то заглядывая мне в уши.

— Не знаю. Она спряталась, чтобы я не знала, где она, — ответила я, отстраняясь.

— Вот как? А почему у тебя руки такие грязные и чулок спущен?

— Руки грязные потому, что я в кустах упала, а чулок спущен потому, что руки грязные — поднять нечем.

— Логично! — Женщина улыбнулась, оглянувшись на отца, и стала очень приятной и совсем молодой.

Она быстро наклонилась, застегнула мне чулок и предложила:

— Давай вместе искать Маню.

— Давайте, — ответила я.

Мы нашли Маню в беседке. Она крепко спала на полу под скамейкой.

— Не буди ее, — тихо сказала гостья, разглядывая сестру.

К нам подошел папа.

— Нашли? — спросил он.

— Тише, она спит. Какая она у вас худышка!

Отец осторожно поднял Маню. Руки ее свесились, как две тонкие веточки. Неожиданно она открыла глаза, посмотрела вокруг, спрятала голову под папин подбородок и заплакала.

— Ну что ты, что ты, глупенькая? — Папа пытался успокоить Маню, но она все плакала, цепляясь за его шею, как обезьянка.

— Смотри, какая смешная ворона сидит на дереве! — сказала гостья.

— Где? — спросила Маня. Она повернулась немножко и стала искоса смотреть на дерево, куда показывала Софья Петровна.

На самой вершине тополя сидела большая глянцевитая ворона. Она хотела удержаться на гибкой верхушке и качалась, изредка взмахивая крыльями. Потом опустилась на крышу беседки и стала важно шагать, бесстрашно на нас поглядывая. Мы засмеялись. В первый раз за много времени я услышала веселый смех отца и, обернувшись, увидела, что он положил руку на плечо нашей гостье.

Почему-то мне это было очень неприятно.

— Папа! — позвала я. — Пойдем домой.

— Да, ветер поднялся, — сказала Софья Петровна.

Когда мы вошли в дом, то увидели Лену. Она, наверное, только что пришла из школы.

— А вот и Лена! — обрадованно воскликнул отец. — Знакомься, Лена, это Софья Петровна, мамина подруга. Она приехала из Петрограда. Помнишь, когда-то она приходила к нам в гости?

— Нет, не помню, — сухо ответила Лена.

— Я знаю, ты давал ей уроки! — неожиданно крикнула я. — Бабушка сказала — хочешь, я ей напишу, да?

— Что ты болтаешь? — ответил отец и покраснел.

— Да, но ведь вы действительно когда-то готовили меня к экзаменам, — сказала Софья Петровна и взяла меня за руку.

— Бабушка говорила тебе, помнишь? Еще она сказала…

— Тина! — крикнула Лена. — Перестань!

— …что детям нужна мать… — неудержимо продолжала я и почувствовала, как ладонь, державшая мою руку, слегка вздрогнула и разжалась, но тут же опять сомкнулась вокруг моих пальцев.

Я взглянула на Лену и увидела, что она стоит спиной к столу, прямая, настороженная, и смотрит на гостью недобрыми блестящими глазами.