Сергей Галицкий - Из смерти в жизнь… Войны и судьбы

Ведь за всё это время он не получил сколько-нибудь серьёзного ранения. Столько людей вокруг него погибло, а он оставался живым! Ответ простой: всю войну за него молилась Богу его мама, Мария Дмитриевна. И Михаил Андреевич абсолютно уверен, что именно благодаря её материнским молитвам он вернулся домой живым. Михаил Андреевич вспоминает, что когда он вернулся с войны, то мама ему всё время говорила: «Миша, тебя спас Бог. Я за тебя молилась». Конечно, она понимала, что в советской стране молодому офицеру трудно быть верующим. Поэтому так наставляла сына: «Я понимаю, ты комсомолец. Можешь верить в Бога, можешь не верить. Но ты никогда не возводи хулу на Бога». И этот её наказ Михаил Андреевич выполнил. А через какое-то время и сам стал захаживать в церковь, думая: «От этого хуже не будет».

И ещё об одном хочется вспомнить. Смирнов – одна из наиболее распространенных русских фамилий. Почему так получилось? В многодетной крестьянской семье тихие, некрикливые дети были большим облегчением для родителей. Это редкое для малых ребят качество запечатлевалось в прозвище СмирнОй. Оно часто становилось главным именем человека на всю жизнь. Вот так от смирных пошли Смирновы.

Трудно себе представить, что должен пережить фронтовой фельдшер, через руки которого первыми проходят и раненые, и убитые. И именно он играет решающую роль в том, останется жить раненый или умрёт. И какие качества характера должны быть у того, через чьи руки прошли тысячи, а может, и больше десяти тысяч раненых? Как не очерстветь, не стать безразличным к чужому горю, не сникнуть под напором бескрайнего горя страдающих людей? Только смирение может помочь пережить то, что выпало на долю фронтового фельдшера, узника немецких концлагерей, рядового штрафного батальона, а после реабилитации – офицера советской армии Михаила Андреевича Смирнова. Вся его судьба является доказательством истины: «Бог гордым противится, а смиренным даёт благодать» (1 Пет. 5:5).

Рассказывает полковник медицинской службы Михаил Андреевич Смирнов:

– Война застала меня в летнем лагере. 19 июня 1941 года мы, курсанты Ленинградского медицинского училища имени Н. Щорса, приехали в Красное Село в летний лагерь на сборы. Стали обустраиваться: ставили палатки, готовили помещение клуба. Ведь в воскресенье 22 июня 1941 года, в наш первый выходной день, в лагере должен был быть праздничный вечер: большой концерт, новый фильм, танцы. Обещали приехать родные, девушки… Я ждал родителей – знал, что мама должна привезти пирожки.

В воскресенье 22 июня можно было поспать на час подольше. Всё-таки выходной. Физзарядки нет. Можно было не спешить, спокойно помыться и готовиться к завтраку. И потом – много свободного времени до самого обеда! Ни построений тебе, ни нарядов…

Мы с товарищем решили уйти куда-нибудь подальше от начальства, там позагорать вволю и, если удастся, выспаться на свежем воздухе. На краю стадиона, где в это время кто-то из наших уже гонял мяч, мы с другом расстелили на траве одеяла и сладко заснули…

Нас разбудила необычная тишина. На стадионе было безлюдно. Тогда мы пошли в сторону палаток, надеясь, что встретим по пути кого-нибудь из ребят и расспросим, что случилось. Но навстречу никто не попался. Впечатление было такое, будто во всём лагере мы с другом остались одни…

На линейках перед палатками увидели сокурсников! Странным показалось, что они стояли в строю с винтовками, в полном снаряжении. Я ещё тогда подумал: «Ну вот, тревогу не вовремя придумали!». Командир отделения для порядка нас отругал и приказал быстрее переобмундироваться и вставать в строй.

Что же случилось?!. Никто из нас не понимал, почему так внезапно была объявлена тревога. Обычно обо всех якобы внезапных тревогах мы знали заранее. А так, по-настоящему неожиданно, нас подняли в первый раз.

Перед строем расхаживал очень сосредоточенный и серьёзный помкомвзвода. Спросили его, но он тоже ничего не знал. Стали ждать лейтенанта. Воскресное настроение уже было окончательно испорчено, ничего приятного никто уже не ждал. Так и вышло: пришли командиры и объявили, что нам предстоит длительный марш! Необходимо ещё раз проверить снаряжение, подогнать обмундирование и (что удивило особенно!) получить боеприпасы.

Бывшие учебные группы переименовались в стрелковые взводы, был произведён боевой расчёт. Я был назначен стрелком-наблюдателем. На несколько минут нас отпустили по своим делам. Я, помню, успел купить конфеты-леденцы (считалось, что сахар поддерживает силы на марше), положил их в подсумки вместо патронов. А сами патроны, которые на тот момент мне казались совершенно ненужными, я аккуратно переложил в вещевой мешок. (Кстати, леденцы мне действительно помогли: весь пятнадцатикилометровый марш я прошёл удачно, не растеряв силы.)

Читать дальше