Эдгарт Альтшулер - Жизнь как подвиг

– Да вот, уезжаю в Париж. На новом месте деньги будут нужны.

– А в связи с чем, простите за любопытство, связан Ваш переезд на новое место жительство? – не унимался служащий.

– Женюсь, а будущая жена – студентка. Она нуждается в моей моральной и материальной поддержке.

– Странно как-то получается: Вы – профессор, уважаемый человек, едете за какой-то студенткой. По-хорошему, она должна переехать к Вам сюда…

– Я так решил… – оборвал разговор со служащим Федор Иванович и вышел из банка.

К сожалению, въедливый служащий банка своими замечаниями снова всколыхнул в его душе привычку во всем сомневаться. Как типичный интеллигент, он всегда был полон противоречий, принимая какое-либо решение, многократно обсуждая все за и против. Однако сегодня в своем желании сделать предложение Шарлотте он абсолютно не сомневался. Подхватив баул с вещами и перевязанную веревкой стопку книг, он уверенной походкой направился в ювелирный магазин, где почти на все деньги, снятые в банке, купил очень симпатичное, в красивой коробочке, кольцо. Федор Иванович сегодня гордился собой, своими юношескими поступками. Он, правда, не знал, что ему на его предложение ответит Шарлотта. Но в любом случае борьбу с самим собой он уже выиграл.

Федор Иванович, подойдя без пятнадцати двенадцать к дому Шарлотты, расположился прямо на ее крыльце. Так как на дворе была все-таки осень, то он решил не садиться на каменные ступеньки, а подложил для этого стопку книг. Рядом с собой он поставил свой баул и стал ждать, когда Шарлотта выйдет из подъезда. Ровно в двенадцать часов хлопнула выходная дверь и появилась она – красивая, уверенная в себе, излучающая молодость и красоту.

– Здравствуйте, Федор Иванович, а это что Вы с собой прихватили? Ведь мы собрались идти гулять?

Федор Иванович опустился на две ступеньки вниз, чтобы быть вровень с Шарлоттой, и срывающимся от волнения голосом произнес:

– Мадемуазель Шарлотта, я Вас люблю. Будьте моей женой. Вы меня плохо знаете. А вернее, совсем не знаете. Но поверьте мне – я оправдаю все Ваши надежды. Я за Вас жизнь отдам.

После этого монолога Федор Иванович полез в карман пальто и трясущимися руками вытащил коробочку с кольцом. Он ее от крыл и робко протянул Шарлотте. На внутренней стороне кольца была выгравирована дата – 17 ноября 1926 года.

Сейчас он был похож на юношу, смиренно взирающего на объект своего обожания и ждущего провозглашения ее вердикта. Шарлотта, не отрывая взгляда от Федора Ивановича, тихо сказала:

– Я Вас тоже люблю. Уже два года. Извините, но поцеловать Вас я пока не готова. И кольцо от Вас сегодня тоже не могу принять.

Она протянула ему обе руки и они, не отрывая взгляда друг от друга, взявшись за руки, простояли еще несколько минут. После этого Федор Иванович, не отпуская руки Шарлотты, сел на ступеньки. Шарлотта последовала за ним. Он прижал ее к себе как маленького ребенка, который, если его отпустить, начнет снова делать какие-то глупости. Шарлотта пришла в себя первой:

– Видите ли, Федор Иванович, то, что Вы сейчас сказали не сколько прекрасных слов о любви, мне было очень приятно слышать. И тем не менее хочу Вам напомнить, что мне всего 18 лет, я студентка 1 курса. Мне нужно серьезно и долго учиться. Вы – про шедший через серьезные жизненные испытания человек, профессор. А я – девочка, только что выпорхнувшая из семейного гнезда. Мы по большому счету друг друга просто не знаем – встретились второй раз. Ну и, наконец, я живу на съемной квартире, еще с од ной девочкой. Вы что, собираетесь общаться со мной на улице? Куда я Вас приглашу? Поймите, я Вас не учу жить. Боже сохрани. Но Вы должны трезво взглянуть на данную ситуацию. Я уже не говорю о том, что здесь у Вас есть работа, а в Париже ее может не быть.

– О моей работе не волнуйтесь. У нас будет все в порядке. И дом у нас будет замечательный.

– Ну, ладно. Будем надеяться. А теперь, Федор Иванович, Вы мне не скажите, что это у Вас за вещи?

– Это мои вещи. Сегодня утром я съехал со съемной квартиры и рассчитался с хозяйкой. Вещи принес с собой, так как больше не собираюсь с Вами расставаться. Сегодня вечером мы вместе уезжаем в Париж. Я так решил и обсуждать это не имеет смысла.

Потом, сделав небольшую паузу, Федор Иванович прошептал Шарлотте на ухо, как будто и не было ее страстного монолога:

– И все-таки может мне стоит сегодня поговорить с Вашими родителями по поводу наших планов?

– Думаю, что это пока делать не следует. Давайте сначала попробуем сами в наших планах разобраться, а потом будем пугать ими моих родителей. В то же время думаю, что нам стоит, наконец, перейти на «ты». Как Вам кажется, профессор?