Эдгарт Альтшулер - Жизнь как подвиг

В районе девяти часов вечера Шарлотта, с присущей ей непосредственностью, остановилась на середине предложения, а затем выпалила:

– Ой, извините, мне нужно идти домой. Я ведь предупредила родителей, что приеду сегодня в Лион. Они меня ждут и волнуются, где я так поздно задержалась.

– Я надеюсь, что Вы позволите мне Вас проводить? – робко заметил Федор Иванович.

– Буду весьма признательна.

Они как-то очень быстро дошли до дома, где жили родители Шарлотты. Всю дорогу говорила в основном она, но и Федор Иванович сейчас не молчал. Для того, чтобы он активно участвовал в беседе, Шарлотта подбросила тему, связанную с русскими классиками и их местом в мировой литературе. Уж здесь Федор Иванович развернулся, но и Шарлотта оказалась весьма начитанной и грамотной девушкой. Вечер подходил к концу, однако Шарлотта даже не поинтересовалась, где Федор Иванович живет, как проводит время, кто его окружает. Продолжает ли он посещать общественно-политический клуб, где они познакомились. Он тоже не задавал ей вопросы, несмотря на его огромное желание узнать о ней как можно больше.

Они стали прощаться. Она первый раз протянула ему руку.

– Спасибо, что Вы сегодня уделили мне столько внимания. Если хотите, можно встретиться завтра. Как Вы на это смотрите? Не возражаете? – спросила Шарлотта.

– Я буду счастлив, – чуть слышно произнес Федор Иванович.

– Ну, тогда подходите к этому подъезду к двенадцати часам. У нас будет с Вами весь день впереди, так как я уезжаю в Париж вечерним поездом. Думаю, что мы его чудесно проведем.

И она ушла. А Федор Иванович добрел до ближайшей скамейки и, зачем-то обойдя ее с другой стороны, сел на спинку. Потом, не обращая ни на кого внимания, вскочил на скамейку и громко прокричал на всю улицу «ура». Со стороны его можно было запросто принять за городского сумасшедшего. Но это было не так. Далеко не так. Дело в том, что Федор Иванович внезапно принял для себя решение: он завтра сделает Шарлотте предложение и в случае ее согласия уедет с ней в Париж. Он не может ее второй раз потерять. Он этого просто не переживет. Продолжать жить ему в Лионе, а ей учиться в Париже – безоговорочно исключалось. Ему, грамотному, высокопрофессиональному человеку, найти работу корректора или редактора в любой парижской газете – не представляло никаких трудностей. Ей же оставить учебу в Сорбонне – было исключено. Он почувствовал такой необыкновенный прилив сил от принятого решения, что даже подпрыгнул на месте и сделал какое-то немыслимое «па» ногами. Федор Иванович почувствовал, что окончательно вышел из своего ужасного состояния разбитого, расклеенного, несчастного человека. Сейчас он снова был боец, четко сформулировавший цель своих дальнейших поступков. Ему вдруг ужасно захотелось курить, хотя он уже давно бросил это занятие. Он пошарил на всякий случай по карманам, но нашел там только мятную конфету, которую с удовольствием отправил в рот.

Придя домой, Федор Иванович достал из ящика стола чистый лист бумаги, ручку и с присущей ему скрупулезностью стал составлять два списка поручений себе: первый – что ему завтра нужно сделать, второй – что с собой взять. Первый список, простой и понятный, состоял из четырех пунктов:

– послать по почте в редакцию заявление об увольнении;

– расплатиться с квартирной хозяйкой;

– написать Димитрию письмо, оставить его в почтовом ящике;

– забрать деньги в банке и закрыть свой счет.

Второй список составить оказалось значительно сложнее. И дело было не в личных вещах – все они практически уместились в том саквояже, с которым он приехал во Францию четыре года назад. Он затруднялся решить, что делать с книгами и рукописями его работ. Книг было немного, несколько десятков. Их он просто, по старой студенческой привычке, сложит стопкой и перевяжет веревкой. Однако с рукописями все было значительно сложнее. Они все были для него одинаково дороги и все ему хотелось сохранить. Сначала он пытался рукописи перебирать, но по прошествии не скольких часов принял единственно правильное на данный момент решение. Он попросит квартирную хозяйку их сохранить до его следующего приезда в Лион.

На часах было уже около трех часов ночи, но спать не хотелось – внутренний подъем от принятого решения пьянил Федора Ивановича, наполнял его энергией. Проспав несколько часов, быстро помывшись и побрившись, он приступил к осуществлению программы дня. Нигде не было никаких сбоев, за исключением того, что служащий в банке, хорошо знавший Федора Ивановича, поинтересовался, почему он снимает все деньги и закрывает счет. И тут он решил поделиться своими планами с совершенно посторонним человеком: