Эдгарт Альтшулер - Жизнь как подвиг

Год назад они с Димитрием разъехались. Сейчас Федор Иванович снимал один небольшую полуторакомнатную квартиру, в которой хозяйка, в силу дефицита своей жилой площади, держала рояль. В детстве Федор Иванович, по настоянию мамы, брал уроки музыки игры на фортепиано у частного педагога. Слух у него был неплохой, но музыкальные способности были посредственные и поэтому, по окончании реального училища, музыкой он заниматься прекратил. Сейчас, живя далеко от России, он остро почувствовал тягу ко всему русскому. Это у него проявлялось не только в гастрономических пристрастиях, которые он удовлетворял регулярным посещением русских ресторанов. Но и постоянным желанием слушать русскую музыку и исполнять ее самому. И хотя Федор Иванович больше двадцати лет не подходил к инструменту, оказалось, что пальцы все помнят: они сами находили нужные клавиши, регулировали темп исполнения и расставляли оттенки. Сегодня ему почему-то очень захотелось сыграть «Времена года» Чайковского, услышать чудесные звуки сменяемых друг друга месяцев. Федор Иванович быстро оделся и поехал в центр города, где он видел музыкальный магазин. Там должен был быть и нотный отдел. Рассуждения его не подвели – в магазине он купил несколько альбомов с произведениями русских композиторов Чайковского, Рахманинова, Скрябина. Не удержался, чтобы не приобрести и любимые им с детства ноктюрны Шопена. Однако от дальнейших покупок его удержало отсутствие денег. Возвратившись домой, Федор Иванович сел за инструмент и открыл первые попавшиеся купленные ноты. Это были прелюды Рахманинова. К сожалению, исполнить любимые произведения он, из-за огромного перерыва в игре на рояле, не мог. И тем не менее, Федор Иванович не расстроился и не растерялся – он стал ноты пропевать. Его добротное знание нотной грамоты и давнишнее знакомство с клавиром было достаточным, чтобы вспомнить эти мелодии и погрузиться в мир музыки.

В тот день Федор Иванович провел несколько часов за инструментом. Он понял, что музыка в его теперешнем положении одинокого человека – исключительно важна. Он нашел в музыке нужную для его настоящей жизни точку опоры. Теперь, закончив работу в редакции, Федор Иванович не бродил бесцельно по городу, не си дел часами в парке с газетой, не проводил вечера в кафе, наблюдая за какой-то особой природной раскованностью французов. Он спешил домой, чтобы поскорей насладиться музыкой, но уже в собственном исполнении, услышать любимую мелодию. Даже на женщин ему стало жалко тратить время, хотя и раньше он ими не очень увлекался. Отношения с женщинами у Федора Ивановича вообще складывались весьма просто. Он с ними легко встречался и также легко расставался. Причем, независимо от того, где эти встречи происходили – у него дома или в каком-то другом месте, он хотел после встречи поскорее остаться один. Это было вполне естествен но, так как, с одной стороны, он еще не отошел от трагедии, приведшей четыре года назад к смерти жены. А с другой, пока не встретил человека, который бы вызвал у него чувство любви. Со временем он понял разницу в общении с русскими женщинами и француженка ми. Она заключалась в том, что первые, как правило, настаивали на продолжении романа, а вторые – сразу начинали обсуждать с ним денежные проблемы. И только Шарлотта – удивительная девочка, не вписывалась в его рассуждениях ни в одну схему.

Шарлотта Диброфф родилась в Лионе в 1908 году. Отец Шарлот ты, русский офицер, во время русско – японской войны попал в плен. После освобождения из плена в 1906 году не захотел возвращаться в Россию и поехал во Францию. Через год женился на учительнице французского языка, преподававшей в центре приема эмигрантов. Вскоре он нашел себе неплохую работу на заводе, а мать Шарлотты после рождения третьего ребенка посвятила себя полностью воспитанию детей. Отец, хотя уже прошло много лет со времени его службы в русской армии, требовал от домочадцев флотской дисциплины и порядка. Более того, с целью сохранения русского языка он всем запрещал дома говорить на французском языке. Только по-русски. Он прекрасно сознавал, что в его отсутствие все общались между собой на французском, но он непоколебимо стоял на своем. Логика его рассуждений была очень проста и убедительна:

– Французский язык, – внушал отец своим детям, – вы и так будете знать через школу, улицу, друзей. А вот русский – только через меня. Считайте, что каждому из вас я дарю вторую жизнь, даю возможность всегда заработать на кусок хлеба. Со знанием русского языка вы сможете работать гидом, переводчиком, корректором, воспитателем, сиделкой и т. д. И не старайтесь обмануть меня – я все равно узнаю.