Эдгарт Альтшулер - Жизнь как подвиг

Вернувшись из Марселя, Федор Иванович, серьезный и солидный человек, в надежде увидеть Шарлотту, снова пришел в клуб. Обойдя несколько раз зал и осмотрев все закоулки, он понял, что ее сегодня здесь нет. Покрутившись в клубе около часа и повстречав всех – кого хотел и кого не хотел, Федор Иванович ушел домой. Так повторялось несколько дней. С утра он загадывал, что обязательно сегодня ее увидит, а вечером, не встретившись с ней, впадал в со стояние полной прострации. Самое ужасное, что у него не было ни малейшей зацепки получить о ней какую-либо информацию. Ведь он даже при знакомстве не поинтересовался ее фамилией.

Поиск Шарлотты был, по всей видимости, совершенно бес перспективным занятием. И тем не менее он не терял надежды ее найти, обдумывая всякие мыслимые и немыслимые варианты. Один из них ему показался наиболее удачным и эффективным: он решил принять участие в очередном политическом диспуте в дискуссионном клубе. Может, через это мероприятие найдется Шарлотта, которая заинтересуется этим диспутом. Тему диспута обо звали очень обтекаемо «Наши перспективы», что позволяло, как заметил Водя, участвовать в нем всем желающим. Диспут назначили на будний день, так как в выходные люди или уезжали отдыхать за город, или шли на берег канала, чтобы покупаться и позагорать. Федор Иванович готовился к диспуту ответственно и основатель но. Он обложился литературой, чтобы сформулировать суть эмигрантского движения не только во Франции, но и в других странах. В своей речи он хотел донести до людей, чем русская эмиграция прежних лет отличается от нынешней, в чем ее преимущества и недостатки. Но то ли под влиянием плохого настроения, то ли в силу своей научной принципиальности, картина будущего вырисовывалась в его рассказе весьма безрадостная. Основной вывод выступления профессора Крутова сводился к тому, что участие в русском эмигрантском движении совершенно бессмысленно и бес перспективно. Но ему не дали договорить до конца, так как из зала посыпались вопросы, больше похожие на грубые выкрики.

– Скажите, пожалуйста, а почему русскую эмиграцию во Франции откровенно не уважают?

– Я бы не сказал, что не уважают. Ее просто не боятся потерять, так как французское общество не видит в русской эмиграции никакой электоральной силы.

– Чересчур сложно выражаетесь, профессор. Объясните, что Вы имеете в виду?

– Попробую. Уважительное отношение к себе можно на Западе обрести только в результате профессиональной деятельности. И больше никак. Поэтому винить кого-то за то положение, в котором многие здесь оказались, кроме самих себя, никого не следует. Хорошие деньги платят за хорошую работу. Это надо просто учесть в будущем, так как других вариантов победить здесь в борьбе за место под солнцем не существует.

– Так дадут нам власть когда-нибудь или нет? – выкрикнул кто-то со злостью из последних рядов зала. Вопрос был хамский, но Федор Иванович все же решил на него ответить:

– В государственной политике, также как и в экономике, существуют законы, которые работают, независимо от нашего к ним отношения. Продавец на рынке кричит во все горло известные ему три слова по-русски, так как очень хочет привлечь к себе покупателей. А власть предержащие зазывать в свои ряды никого не должны и не будут. Они, наоборот, стремятся оградить свое жизненное пространство и сохранить блага, которыми пользуются. А тут мы пришли и требуем от них поделиться деньгами, влиянием и другими благами. Господа, да Вы в своем уме?

По ходу своих ответов на вопросы Федор Иванович почувствовал, что в зале растет напряжение. Периодически раздавались угрожающие выкрики, а через некоторое время несколько человек, прорвавшись к трибуне, стали вырывать у него микрофон. Люди начали скандировать лозунги, мешающие ему говорить. В воздухе запахло физической расправой. Однако Шарлотты, ради которой профессор Крутов задумал свое выступление на совершенно не нужном ему диспуте, в зале, к его сожалению, не было.

Профессор Буржэ выполнил свое обещание, согласно которому Федора Ивановича не брали на работу ни в один французский университет. На все обращения по поводу своего трудоустройства он получал вежливый отказ. Прекратив заниматься самоедством и взяв себя в руки, Федор Иванович устроился работать корректором в городской газете. В ней же он вел колонку на русском языке с французским резюме, где отвечал на насущные вопросы, которые задавали русскоязычные читатели. Работал профессор Крутов в газете всего три дня в неделю, а остальное время посвящал науке, просиживая в городской библиотеке до ее закрытия. С Димитрием их жизненные дороги разошлись. Тот продолжал активно заниматься политикой, даже вошел в состав какого-то совета по правам человека, в то время как Федор Иванович полностью потерял интерес к этой теме.