Ираида Легкая - Летающий архиерей

В 1984 году в издательстве Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле, штат Нью-Йорк, вышло жизнеописание Святителя Иоанна ( Келер Л. Никем не сломленный. Жизнь и мученическая кончина архиепископа Рижского Иоанна (Поммера), 1999). Людмила Келер считает самым удивительным то, что архиепископ Иоанн – по духу и по своей любви к России – истинно русский, был латышом по происхождению. Он родился в латышской крестьянской семье. В детстве будущий Владыка помогал родителям в хозяйстве, первым его «послушанием» было пасти стадо. Прадед его одним из первых принял православие, за что подвергался преследованиям со стороны немцев. У владыки были блестящие способности, он получал стипендии на протяжении всего училищного и семинарского курса. Во время летних каникул помогал родителям в крестьянских работах. Киевскую духовную академию он окончил в 1904 году. В Чернигове и Вологде проявил себя как блестящий педагог и администратор, ряд лет работал с обществами народной трезвости и трудовой помощи бедным. В 1911 году его рукоположили во епископы. Епископское служение он проходил в епархиях Минской, Приазовской и Пензенской. В первые годы после революции владыка подвергался преследованиям, на его жизнь покушались, арестовывали. Верующие стояли за него горой. «Служение в Пензенской епархии после октябрьского переворота было одним из самых тяжелых периодов пути будущего мученика», – пишет Людмила Келер.

Иоанн, Архиепископ Рижский и Латвийский, был злодейски замучен 12 октября 1934 года в ночь с четверга на пятницу, на архиерейской даче, на Киш-Озере, около Риги. Владыка был в это время в расцвете сил (ему не было еще и 60 лет); он был самой крупной фигурой в церковной и общественной жизни православной Прибалтики. Через несколько дней торжественно хоронили главу Православной Церкви Латвии. Улицы вокруг собора были запружены народом. Движение было остановлено. Люди в соборе стояли на коленях и плакали. Все были ошеломлены и подавлены. Гроб владыки выносили под звон колоколов. Похоронили его на Покровском кладбище. «Преступление никогда не было раскрыто. О том, кто были истинные вдохновители злодеяния, в Латвии знал каждый ребенок, но официальное обвинение никогда не было предъявлено: следы вели в советское посольство. Пресса не могла писать об этом: слишком зловеща была тень, которую кидал могущественный сосед на маленькую двухмиллионную страну. Непосредственные исполнители остались неизвестными, но всем было ясно, что это были наемники красного Кремля: приказ об убийстве был дан оттуда», – пишет Л. Келер.

При пострижении отца в монашеский чин в августе 1990 года ему оставили прежнее имя, в память рукополагавшего его в священный сан священномученика Иоанна, архиепископа Рижского.

Одно из воспоминаний моего беспечального детства – поездка к дедушке в деревню, в Латгалию. В скромном приходском доме дедушки и бабушки весело и дружно жили три поколения, иногда друг друга поддразнивая. Младшие сестры отца нашли дневник самого младшего брата Анатолия и, смеясь, декламировали из него: «Познакомясь с Татьяной Мальковой, я впервые узнал, что такое любовь». Дядя Анатолий был старше меня и двоюродной сестры Тамары всего на семь лет, а мы обе родились в этом доме. Мы ходили в лес, ездили на сенокос, катались на телеге, смотрели, как прыгает через костры деревенская молодежь в ночь под Ивана Купалу.

Летом 1939 года отец принял участие в паломничестве на Валаам, вернулся, полный впечатлений. В конце жизни нередко вспоминал: «Кто бы мог подумать, что мальчик, с нами в лодке сидевший, станет Патриархом всея Руси…»

В 1939 году были подписаны пакты – советско-германский о ненападении и советско-латвийский о взаимопомощи, на основании которого СССР получил право на военные базы в Латвии. Жизнь перевернулась. «Обреченность Латвии становилась очевидной и, охваченное тревогой за свое будущее, население осенью – зимой 1939 года скупает в магазинах продукты», – пишет в прекрасной книге «Под покровом Тихвинской иконы» историк Александр Гаврилин. «Семнадцатого июня 1940 года советские войска перешли границу Латвии и в течение нескольких часов оккупировали латвийскую землю». Летом 1940 года было запрещено преподавать Закон Божий.

Сестра до сих пор остро помнит то время, ей было 4 года: «Куда прятать отца? Чуть только позвонит телефон – мы узнавали, что еще кого-то арестовали. Я жила в большом страхе, думая, что отца придут забирать. А он еще проповедовал, громя безбожную власть. Мама всегда чуть не плакала перед службой и умоляла его говорить только на евангельские темы. У нас в доме был большой шкаф, но если его за шкаф спрятать, все равно найдут».