Татьяна Владимирова - Сквозь цветное стекло

– И пожалуйста, причесывайтесь, как прежде, зачем Вам это?

С тех пор никто никогда не видел меня на сцене «лохматой». Иосиф Маркович – личность для нашего города уникальная, и то, что он оказался в Сочи, было большой удачей. Его знания послужили городу в полную мощь. Не одно поколение выпускников музыкальной школы, где он преподавал много лет, пользовалось полученными от него сведениями и навыками, я не встречала ни одного, кто бы не отозвался с уважением о его уроках. Иосиф Маркович имел склонность к жанру монографии, его концертные программы часто таковыми и становились. Если уж Чайковский, то – обзор всего творчества, если оперные достижения Верди, то будет последовательно изложена вся хронология. Помню, довелось мне слушать его беседу о советской песне – не очень его тема, не слишком уютно он в ней себя чувствовал, не его размах! И все же нашел, чем зацепить курортного зрителя! «Опера, – объяснял он, – длится три часа, а песня – всего три минуты, но сколько в ней можно сказать!» Иосиф Маркович написал научную работу о том, как соединились музыка и живопись в жизни художника-сказочника Ивана Билибина, мало кто знал об этом. А в девяностые, когда все вокруг разоряли, был безжалостно и недальновидно уничтожен и наш музей в Зимнем театре, который с большой любовью собирала Валентина Ивановна Хрящева – главный администратор (ее заботой была директорская ложа) и одно время, по-моему, заместитель директора театра. Мне позвонила Елена Вячеславовна Коломийцева, наш звукорежиссер и активистка, и сообщила, что на полу комнаты теперь уже бывшего музея валяется много фотографий, в том числе мои и Маевского. Я побежала, забрала кое-что, в том числе портрет Иосифа Марковича, и теперь прилагаю его к этим воспоминаниям. Он был в свое время напечатан в газете «Черноморская здравница» вместе с моей статьей-некрологом памяти артиста. Жаль, что не раньше…

Яркая глава в историю филармонии вписана четой Заслуженных артистов России певицы (сопрано) Людмилы Александровны Бровкиной и пианиста Сергея Аркадьевича Бабова. В упомянутом уже интервью, ради которого я впервые появилась в филармонии официально, в кабинет художественного руководителя вошла во время нашей беседы Людмила Александровна, «молода, стройна, бела, и умом, и всем взяла». Она только что возвратилась с победой из Москвы, и художественный руководитель познакомил меня с лауреатом Всесоюзного конкурса исполнителей советской песни. Очень состоятельным был этот творческий семейный тандем: создаваемые артистами программы всегда готовились с особой тщательностью, отличались хорошим вкусом, исполнителям удавалось, учитывая разношерстные пристрастия публики, не делать ей реверансов. Эффектно исполненная фортепианная партия великолепно поддерживала голос, ансамбль был согласным и в музыкальном, и в эмоциональном отношениях, что производило впечатление на слушателей, всегда успешные выступления доставляли радость. Весь уклад семьи был подчинен творческим целям и мог служить примером. Никто не удивился, что дети пошли по стопам родителей: дочь и сын унаследовали профессию отца, оба – пианисты. Аркадий переехал в Москву, а Елена работает в филармонии, она обладает всеми творческими достоинствами своей семьи: всегда подготовлена, разыграна, ответственна, точно следует нотному тексту, указаниям композитора, слушает исполнителя, работать с ней в качестве солиста, будь ты инструменталист или вокалист, надежно и удобно. Людмила Александровна на своем продолжительном творческом пути несколько лет проработала художественным руководителем, и несомненной заслугой ее на этом поприще было появление в филармонии струнного квартета, что стало ступенькой вверх в ее развитии. Последние годы она отдала еще одному важному делу – привела в идеальный порядок библиотеку филармонии. Не знаю, как распорядились с этим богатством в период так называемых преобразований, может быть ее постигла участь музея, если так, не хочу об этом знать и спешно перехожу к следующей странице…

Веселый жанр куплета, фельетона, скетча – дело опасное: все время на грани пошлости! Публика – в восторге! По нынешним разгульным временам, когда можно все, то, что я цитирую – сама невинность. Ну что там, право: