Татьяна Владимирова - Сквозь цветное стекло

Что было в 70-е, какие программы напоминают об этом времени?

– «О Бахе, органе и величии души». Я тогда прочитала новеллу Владимира Одоевского «Себастьян Бах», она взбудоражила мою фантазию, на одном дыхании я написала литературно-музыкальную композицию. Сергей уже владел игрой на электрооргане, исполнял на нем Баха – это было его открытием. Получалось, что мы пропагандировали Баха, орган и творчество Одоевского. Мы обожали это наше творение! Но не могу сказать, что культработники здравниц разделяли наши чувства. Они предпочитали то, что попроще и повеселей. Однако неизменно, практически ежемесячно, эту программу заказывали руководители культмассовой работы санатория «Актер» и пансионата «Знание». Мой младший сын сделал хороший перевод новеллы, и по возвращении я подарю ее в знак благодарности органисту одной церкви, где каждую неделю слушаю в его исполнении получасовые программы музыки Баха.

В 70-ые годы телевидение совместно с филармонией задумало цикл творческих встреч, который назывался «Союз труда и искусства». Я как автор сценария и ведущая концерта ехала в какой-нибудь коллектив, где знакомилась с ветеранами, молодежью, людьми интересной судьбы, потом писала сценарий программы. Хорошо помню такой праздник в честь «Мацесты». В назначенный день сотрудники «Мацесты» заняли места в зрительном зале, а я и солисты филармонии вышли на сцену, чтобы чествовать их. Знаете, это были хорошие теплые встречи – у людей был праздник, они были рады, что артисты уделили им внимание. Резонанс был большой, слава о нас разнеслась по всему краю, и мы стали проводить такие встречи уже на Кубани. В Зимнем театре была оформлена выставка из фотографий под заголовком «Союз труда и искусства». В конце 70-ых годов колхозы края стали отмечать свои 50-летия. Юбилеи шли друг за другом, и мы почти каждый месяц выезжали в какой-нибудь колхоз. Сначала готовили программу, потом ее проводили, потом колхозники с благодарностью и радушием говорили нам теплые слова и вкусно нас угощали.

– Чем запомнились 80-ые?

– Артисты Сочинской филармонии продолжали выезжать на гастроли в различные города России. Особенно запомнился творческий отчет Сочинской филармонии в Москве, прошедший вскоре после Олимпиады-80 в Олимпийской деревне. Мы сделали программу из двух отделений, в которой выступали все ведущие солисты и коллективы нашей филармонии, а я была ее ведущей. Потом был творческий отчет в Краснодаре, который полностью, не изменив ни слова, записали на пленку – два дня этот концерт транслировали по радио.

– Несложно предположить, что 90-ые многое изменили в деятельности филармонии и ее сотрудников…

– Атмосфера 90-ых была просто ужасная: какая-то сумятица, бездуховность и безысходность… Мы начали внутренне сопротивляться всему происходящему, что-то придумывать. В этот период появился фестиваль «Его величество Рояль», который мы вместе с Татьяной Юрьевной Агафоновой, возглавлявшей фортепианное отделение музыкального училища, и ее учениками проводили в Татьянин день. В этом фестивале обязательно принимал участие какой-нибудь известный исполнитель, профессор консерватории, чтобы соединить молодых студентов с маститым музыкантом в совместном музицировании. Тогда же родился и фестиваль «Виолончельные дебюты», который проводился в преддверии международного женского дня. Так для сочинцев засверкали звездочки талантливого педагога Эммы Агасиевны Налбандян.

Плод раздумий и сложных переживаний – программа 1995-ого года об Альберте Швейцере. В глухие времена как никогда нужны светлые личности, светочи. Известный органист, профессор теологии сел на студенческую скамью, чтобы стать врачом и поехать в Африку лечить аборигенов! У него был идеал – его великий Бах! Он написал о нем дважды: на французском и на немецком – прекрасную книгу, он исполнял его сочинения, но ему казалось, что этого мало, чтобы быть достойным Баха, и он совершил свой подвиг врача в глухом поселке Ламбарене… Очень дорога мне и программа тех лет, посвященная 60-летию композитора Альфреда Шнитке. В то время он вместе с врачами и своей прекрасной женой мужественно боролся за свою жизнь. Во время командировки в Москву я познакомилась с его братом, – поэтом Виктором Шнитке, и пригласила его в Сочи. Он приехал и читал в концерте в честь брата свои замечательные стихи. А еще была программа, посвященная Александру Вертинскому. Она называлась «Над розовым морем». Это такой лучик света с дивными романсами, букетом цветов, длинными перчатками и легкой долей кокетства! С этой программой мы ездили и в Москву, и в Минводы, и по городам Кубани. Я не сказала еще о «Часе души», может быть, самой сокровенной моей исповеди на сцене: «Золото моих волос тихо переходит в седость, не жалейте – все сбылось, все в душе слилось и спелось»… С Мариной Цветаевой я пережила ликование, грусть и… свой юбилей!