Григорий Ястребенецкий - Такая долгая жизнь. Записки скульптора

Однажды мне пришлось выступать по телевидению вместе с искусствоведом Дмитренко. В сорокаминутной передаче речь шла о проблемах, с которыми сталкивается скульптор с самого начала работы над памятником, о той самой кухне, от которой зависит конечный результат любого произведения. Передача эта в эфир не пошла, но меня поразила заинтересованность всех, кто присутствовал при записи: операторов, звукооператоров, помощника режиссера, осветителей. Нас засыпали вопросами о той стороне деятельности художников, которая остается «за кадром», неизвестна зрителю. Поэтому одной из задач этой публикации и является попытка познакомить зрителя с практической работой художника в мастерской и посвятить его в те размышления, которые всегда сопровождают творческую работу на всех этапах.

Вопрос

Считаете ли Вы, что Ваш метод работы и Ваши размышления в процессе работы свойственны всем художникам? Не берете ли Вы на себя смелость говорить от своего имени за всех художников?

Ответ

Каждый художник в работе пользуется своим методом, и мы, коллеги по искусству, как правило, не посвящены в лабораторную работу друг друга. Я знаю, например, что некоторые скульпторы с самого начала представляют себе конечный результат своей работы, у некоторых общий замысел произведения рождается в процессе его создания. Бывает также, как у некоторых драматургов и писателей, что задуманные образы и композиции через некоторое время претерпевают такие изменения, что конечный результат не имеет ничего общего с первоначальным замыслом автора. Это различие и разнообразие творческих индивидуальностей в значительной степени и создает богатство изобразительного искусства.

Однако некоторые проверенные временем приемы, некоторые освещенные временем и отшлифованные опытом многих поколений художников законы искусства остаются вечными.

Вопрос

Следует ли из этого, что есть в искусстве что-то, к чему нельзя подойти, новаторски пересмотрев основы, заложенные, как Вы говорите, многими поколениями художников?

Ответ

Новаторство всегда движет вперед искусство в том случае, если в основе его лежали следующие принципы:

– глубокое изучение природы,

– высокий профессионализм.

Эти принципы должны быть незыблемыми.

Вопрос

Спасибо. Может быть, мы начнем с того, что Вы нам расскажете о практической работе над каким-либо памятником?

Ответ

Хорошо, но, прежде чем рассказать о моей работе над памятниками, установленными в Германии, я хотел бы вспомнить о доме художников на Песочной набережной, где я жил и где до сих пор находится моя мастерская, и о тех, кого я портретировал, о начале войны, о моих встречах и контактах с немцами, и вообще поговорить о взаимоотношениях между нашими народами и попутно высказать некоторые соображения о проблемах скульптуры и о зрителях. Хочу оговориться: все фамилии и все факты, приведенные мною далее, – подлинные.

Сейчас этот дом стоит, можно сказать, в центре города. По набережной мимо дома одна за другой проносятся машины, закручивая за собой пыльные вихри в сухую погоду и обдавая брызгами редких прохожих в дождливые дни.

А тогда – в мои студенческие годы – эта набережная казалась окраиной. На поросшем бурьяном берегу, полого спускающемся к Малой Невке, тощие мальчишки в больших сатиновых трусах удили мелкую рыбешку со странным названием кобзда.

Неподалеку от воды стоял деревянный дом, окруженный яблонями, буйно цветущими по весне. Хозяин дома держал козу и кур. Куры без боязни перебегали через проезжую часть к берегу и выклевывали какую-то живность в траве. Перебегая дорогу, курицы даже не оглядывались по сторонам, поскольку транспорт по изрытой колесами грузовиков, с колдобинами и буграми, песчаной набережной почти не ходил. Набережная напоминала деревенскую улицу и вполне соответствовала своему названию.

А дальше был тупик. Перед тупиком стояла двухэтажная загородная усадьба архитектора Ильина с полукруглыми наружными лестницами, охватывающими с двух сторон каменный дом. Изогнутые латунные перила, покрытые зеленоватой от времени патиной, в солнечные дни золотились на фоне зеленого сада, придавая особое очарование этому неожиданному оазису, возникшему среди милой деревенской неустроенности. Как-то после концерта Вертинского, гастролировавшего в Ленинграде, мне пришлось проводить мою симпатичную знакомую почти до того места, где теперь высится семиэтажный дом с квартирами и неудобными мастерскими для художников, в котором впоследствии мне довелось жить около пятнадцати лет и в котором я работаю в мастерской до сих пор.