Зиауддин Юсуфзай - Дайте ей взлететь. История счастливого отца

Мы, мужчины, никогда не готовили этот вкуснейший чай – мы только наслаждались им. Одно из моих самых ранних детских воспоминаний: я, малыш, сижу в нашей маленькой гостиной, а отец лежит на кушетке, обложившись подушками. Мать входит в комнату с подносом, на котором стоят чайник и две чашки. Отец не поднимает головы от книги, которую читает; скорее всего, это толстый том хадисов, старинных преданий о пророке Мухаммеде. Мама пододвигает столик, ставит на него поднос и разливает горячий сладкий чай по чашкам. Она протягивает одну чашку отцу, а другую мне, ее любимому младшему сыну. И ждет.

Она ждет, чтобы убедиться, что мы с отцом все выпили, прежде чем насладиться чаем самой. Иногда отец ее благодарит, но не всегда.

Качество чая, который тебе подают, учил меня отец, оценивается в три этапа. Сначала мужчина должен посмотреть на чай, когда его наливают из чайника в чашку, обращая внимание на густоту. Потом – оценить цвет чая в чашке. И, наконец, последняя проверка – попробовать на вкус.

Многие годы мы все – отец, дядья и я – должны были лишь поднести чашку к губам, чтобы насладиться своим чаем. Если отец находил в нем какой-то изъян, то даже не знал, в чем дело. Он просто приказывал матери или сестрам на кухне приготовить чай заново. Такое случалось крайне редко, потому что мама отлично умела угодить отцу. В конце концов, это было ее единственным предназначением в жизни.

Когда Малале приходилось выступать на публике или участвовать в дебатах, она нисколько не волновалась. Она, в отличие от меня, вообще редко волнуется или дает волю эмоциям, за исключением тех случаев, когда рядом находятся ее учителя. Я видел, как она абсолютно спокойно разговаривала с руководством Содружества Наций, но при этом, сидя со мной рядом на вечере для родителей в Старшей школе в Эджбастоне, где она училась последний год, заливалась румянцем.

Этот же румянец я заметил на ее щеках в августе 2017 года, когда четверо из нашей семьи отправились в Оксфорд, в Леди-Маргарет-Холл. Мы испытали огромную радость и облегчение, узнав о том, что Малала набрала нужный балл и через восемь недель станет студенткой Оксфорда.

Малала нервничала – я это видел. Тур Пекай, ее брат Хушал и я впервые попали в Леди-Маргарет-Холл с его величественным фасадом из красного кирпича и несколькими рядами прекрасных арочных окон. Красота Оксфордского университета с тех пор не перестает меня поражать. Мы не имели возможности к ней подготовиться – в отличие от Малалы, мы раньше не ездили в Оксфорд и не выступали там. Но на этот раз она была просто студенткой, а я просто ее отцом.

Двое студентов устроили нам экскурсию, очень порадовавшую нас с Тур Пекай: библиотека оказалась огромной, стеллажи с книгами уходили под самый потолок. Само их количество казалось поразительным. Будучи учителем, я восемнадцать лет учился сам и учил других – конечно, я испытал потрясение при виде такого количества книг. Талибы сожгли сотни школ с книгами и наложили запрет на образование для девочек. Они угрожали мне и едва не лишили жизни мою дочь – только за то, что она, девочка, хотела учиться, хотела читать. Сейчас я начинал понимать, что это был Божий план. Человек предполагает, Бог располагает. Малала не только пережила покушение, жертвой которого стала из-за своего стремления к образованию, но и нашла в себе силы поправиться, излечиться и продолжать учебу, чтобы в будущем стать студенткой Оксфорда. Видеть, как сбывается мечта моей дочери о поступлении в университет, было удивительно. «Ох, Зиауддин, – говорил я себе, – только не надо сейчас плакать!»

После экскурсии декан факультета проводил нас в большую гостиную с высокими потолками; там была масса света и воздуха. Казалось, будто она гораздо больше своих физических размеров. Вокруг кресел и диванов собирались группками люди и что-то вполголоса обсуждали. Девиз Леди-Маргарет-Холл Souvent me Souviens – «Я часто вспоминаю».

Стоя возле стены, я увидел, как декан подошел к столу, где стоял электрический чайник. Даже не знаю, что сказал бы мой отец об этом изобретении. Декан взял чашку, бросил в нее пакетик и налил кипятку. Через пару секунд он поставил чашку на блюдце и добавил в чай молока. Помешав чай, он выкинул пакетик, взял чашку с блюдцем и пошел через всю комнату с ней в руках. У многих из тех, кто находился в комнате, еще не было чая, но он продолжал идти, пока не подошел к Малале, чтобы протянуть чашку ей.

Souvent me Souviens . Только тут я заплакал.