Владимир Бровко - Подлинная история жизни и смерти Емельяна Пугачева

И тут из з лучших работ следует назвать книгу Н. Дубровина " Пугачев и его сообщники»вышедшую в 1884г. в 3 томах. (Николай Федорович Дубровин (1837-1904) генерал-лейтенант, академик Петербургской Академии наук, редактор журнала «Русская старина» (с 1896 года)). Но эта книга редкость и мало кому в наше время доступна.

Но вот впервые, и как бы на официальном уровне в Российской империи историю народного восстания 1773-1775 годов власть предержащие задумали правильно «изучить» только через 100 лет, от происходивших событий, же во время правления императора Николая Первого.

Но тут он, толи в силу своей малообразованности толи еще по каким-то сугубо личным соображениям, совершил большую ошибку. А именно: он в начале 1833 г. впервые, «высочайше» повелел «опальному» из соображения политической неблагонадежности как лицу приближенного к руководителям Восстания декабристов 1925 г., поэту из дворян А.С. Пушкину поработав в архивах! написать «историю Пугачевского бунта». При этом Николай Второй очевидно исходил из того факта, что А. Пушкин как выпускник элитного в Российской империи учебного заведения– Царскосельского лицея и как лицо обладающим литературным талантов мог выполнить эту работу.

И все же тут я вновь повторю свою мысль, что нам точно не известно, чем доподлинно руководствовался император Николай Первый в своем выборе, поручая это дело государственный важности не ученному-историку из Академии наук, а одному из тогдашних российских литераторов.

Есть версия, что все это связано с «процессом обольщения» императором Николаем Первые жены А.С. Пушкина, и на это «время» А. Пушкина нужно было удалить из Санкт-Петербурга, но мы не будем тут затрагивать эту историю.

Тут можно так же и предположить, что император Николай Первый «надеялся на литературный талант А. Пушкина» который позволит ему создать не исторический труд, а популярною в народе книгу с изложением в ней, официальной очки зрения на Е.Пугачёва и его злодеяний! Тем более, что сам император «соизволил» назначить себя «личным цензором» А. Пушкина.

Сам же вопрос о написании А. Пушкиным «Истории Пугачевского бунта» и все связанные с этим трудом вопросы будут рассмотрены в первой части этой работы.

А далее, я просто процитирую (для подтверждения доводов о двойственной оценке Пугачёва) два отрывка о Е. Пугачёве из двух разных энциклопедий, составителей которых намертво разделил кровавый 1917 год.

И вот, какую характеристику давали Е. Пугачёву, в Российской империи составители самой авторитетной в России энциклопедии – «Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона». – С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон. 1890—1907. Автор текста г-н Н. Василенко основываясь на работе Н. Дубровина, "Пугачев и его сообщники" (т. I) писал.

« Побег Пугачева произвел в Петербурге сильное впечатление; строго было предписано принять все меры к его поимке, но поймать его не удалось.

Между тем, П. направлялся к Яицкому городку, бросив по дороге своих товарищей, и пришел в умет к Оболяеву (Ереминой Курице).

Пробыв несколько дней, П. был однажды вместе с Оболяевым в бане.

Здесь Оболяев обратил внимание на оставшиеся у П. на груди после болезни знаки. П. сначала промолчал, но по выходе из бани заявил Оболяеву, что это царские знаки. Еремина Курица сначала отнесся к этим словам с недоверием, но когда П. стал кричать на него, то сомнения у него рассеялись.

С согласия П. Оболяев открыл Григорию Закладнову, что П. – не кто иной, как император Петр III. Закладнов с улыбкой проговорил на это: "что за диво такое – конечно, Господь нас поискал".

Как раз в это время в Яицком войске приводился в исполнение приговор по делу об убийстве Траубенберга, и казаки были недовольны.

Это создало благоприятную почву для распространения слуха о том, что Петр III жив. Рассказы о первом посещении П. Яицкого городка принимали легендарный характер.

Несколько казаков решились ехать в умет к Оболяеву проверить слух об императоре. П. принял их с важностью, обласкал, обещал всяческие милости войску.

"Я даю вам свое обещание, – говорил он, – жаловать ваше войско так, как Донское, по двенадцати рублей жалованья и по двенадцати четвертей хлеба; жалую вас рекой Яиком и всеми протоками, рыбными ловлями, землей и угодьями, сенными покосами безданно и беспошлинно; я распространю соль на все четыре стороны, вези кто куда хочет и буду вас жаловать так, как и прежние государи, а вы мне за то послужите верой и правдой".