И.Д. - Опыт моей жизни. Книга 2. Любовь в Нью-Йорке

– Расскажите мне что-нибудь о себе, – сказала я, когда мы уселись и официантка, записав наш заказ (мне коктейль из мороженого, а ему напиток: brendy on the rocks), [11] бренди со льдом. убежала, виляя задом.

За столом я могла лучше рассмотреть его лицо. Серые, маленькие постоянно бегающие глаза. Странная манера постоянно держать голову слегка втянутой в плечи, как если бы он скрывался от кого-то, и поминутно стрелять глазами по сторонам, как если бы он постоянно опасался появления кого-то и боялся, чтобы этот кто-то его не узнал.

– Я строю свою империю в Америке.

Я подняла брови, глядя с вопросом.

– Видишь ли, Америка это страна, где все строится на купле-продаже. Это огромный механизм, без которого Америки, как таковой, вообще быть не может. – Он стрельнул глазами вокруг, глядя исподлобья, как будто он был прячущийся шпион, выдающий мне важную тайную информацию. – Так вот, вопрос состоит в том, как продать подороже, а купить подешевле. Этот вопрос занимает, пожалуй, всю деловую Америку.

Я слушала своего собеседника с любопытством.

– Здесь возможностей делать деньги – немерено! – он опять стрельнул глазами по сторонам. – Как эти самые называются? Ну, эти, что дети сосут? Соски! Соски, да, так вот эти самые соски, можно смазывать витаминами и продавать как новинку! Ничего не стоит наладить систему снабжения сосок витаминами, а цену, благодаря этому, можно увеличить вдвое!

Женя рассказывал увлеченно, видно было – он понимал толк в бизнесе, умел делать деньги. Я знала, как это ценили все вокруг, понимала, что такого жениха надо бы уважить… но… увы, не для меня это все. Мне его миллионы, как козе баян. Не нужно это мне. Он хороший парень. По-своему, даже творческий. Живой. Я бы хотела с таким просто дружить. А влюбиться… нет, это совсем не тот человек.

– Ну, а ты? Чем ты занимаешься? – спросил меня Женя, глотнув из своего стаканчика бренди и закуривая, не забывая при этом прочесать быстрым взглядом все углы вокруг.

– Я? – невольный вздох вырвался у меня и на мгновенье этот вопрос отравил мне вкус моего мороженого и приятного вечера. – Не спрашивайте даже.

– Почему? Что такое? – Женя выпустил дым, стрельнув опять глазами вокруг, воровски глядя исподлобья.

– Не знаю. Никак не могу найти свое место. Вообще, я хочу заниматься литературой, кинематографом, но вы же понимаете, здесь это очень трудно.

– О-о-о! Девочка, искусство, ты это забудь! Здесь уже это никому не нужно. Здесь нужно поменять курс. Отчего бы тебе не заняться… – он перечислил какую-то традиционную муру, типа косметолог, программист, медсестра…

– Что значит, нужно поменять курс? Зачем нужно? Чтоб деньги зарабатывать? А зачем они мне нужны, если для того, чтобы заработать деньги, я должна превратить свою жизнь в каторгу?

– Ты, девочка, еще молоденькая. Многого еще в себе сама не понимаешь. Тебе в Союзе мозги промыли, ты и поверила. Ты знаешь, зачем тебе искусство? Творчество – зачем?

– Как, зачем? Мне нравится. Я в этом вижу смысл.

– Смысл, да? А какой смысл? Через искусство величия своего ты ищешь. Тебе в Союзе внушили, что люди искусства – гении, чуть ли не боги! Слава у них была там и почет. Через искусство – ты власти ищешь. В Союзе высшая мера власти и почета – это, если ты кто? Гений! Великий поэт! Скульптор, композитор. Здесь, девочка, смена власти. Здесь твои стихи и песни на фиг никому не нужны. Здесь нужны деньги! И только через деньги ты будешь иметь ту силу, тот почет, ту власть, к которым ты стремишься.

– Какая ерунда! Вы всех судите по себе. Какая еще власть? Слава, еще да, но это потому, что мне нужна любовь людей. Создать красоту, проникнуть в сердце, это да. А кому нужна власть, которую можно купить деньгами?! Без любви – власть мне неинтересна.

На прощанье, я задала ему свой традиционный вопрос:

– Почему ты уехал из Союза?

– У меня в Союзе было все: власть, деньги, связи! Одно было плохо, если бы я не уехал, я бы сейчас сидел. Женя опять стрельнул глазами по сторонам. То, что здесь называется коммерцией и бизнесом, они там называют спекуляцией и нарушением закона. Зачем мне всю жизнь дрожать и бояться быть пойманным, когда здесь, в Америке, я могу открыто делать то же самое и быть уважаемым бизнесменом? Возил я дубленки из одного города в другой, всю дорогу дрожал. Накроют мой товар, мне наручники наденут. А все за что? Я покупал в одном городе дешево, вез продавать в другой дорого. Это, ни дать ни взять, бизнес! А у них – это статья! За это там сажали.