Игорь Бухтин - Мемуары рождённого в СССР. Правда, правда и ничего, кроме правды

После оказалось, что эти парни были дружками Татьяны и у меня пропала всякая охота ухаживать за ней. Придя домой, я узрел такие синяки, какие даже на телеэкране не видел. Естественно, огорчение моё не знало границ.

После этого случая, несмотря ни на какие уверения Татьяны, ваш покорный слуга выбросил её из головы.

Незаметно пришла пора выпускных экзаменов. Я, приходя домой после экзамена, тот час же начинал готовиться к следующему. А на экзаменах после подготовки ответов на вопросы ухитрялся набросать строчки стихов, возникавших порой в моей голове.

По истечении школьных экзаменов был устроен выпускной вечер.

27 июня наши два выпускных класса собрались в последний раз в школе, чтобы отметить наше расставание с учителями и встретить жизнь с её задачами и проблемами. Присутствовали в начале вечера и ряд родителей, в том числе, и моя мама. После торжественной речи директора мы получили аттестаты зрелости. Потом появились импровизированные столы, стулья в актовом зале сдвинулись по сторонам и появилась великолепная танцевальная площадка.

Староста нашего класса поздравил учителей с окончанием забот о нас, поблагодарил их от всех учеников нашего выпуска и поднял тост за здоровье преподавательского состава. По этому поводу мы выпили по фужеру «Советского Шампанского».

Застолье шло вперемежку с танцами почти до самого рассвета. Где-то к полуночи родители ушли по домам, после чего открылись тайнички в некоторых кабинетах школы. В них оказались спрятанными несколько бутылок водки, что заметно подогрело интерес парней нашего выпуска к дальнейшей части вечера.

Ряд одноклассников я даже потерял из виду. Правда, потом они нашлись. Кое-кто просто спал за партой в одном из дальних уголков школы, подальше от глаз учителей. Мы их разбудили и отправились всей гурьбой на площадь Революции встречать рассвет в три часа ночи.

Когда наш выпуск пришёл к памятнику Ленина, солнце только-только вставало из-за окрестных домов. По пути некоторых одноклассников, особо приложившихся, тошнило и они шли немного вялыми, но в целом всё же дружно. После наступления рассвета ребята и девчата расселись парами на плитах около постамента и повели долгие разговоры о прошедших школьных годах. У меня же в мечтах возник образ «моей» Ирины и я безнадежно надеялся, что и выпуск двенадцатой школы придёт на площадь Революции. Подходили всё новые группы молодёжи, но знакомых лиц я так и не увидел. Где-то даже заиграла музыка из магнитофона, образовались импровизированные танцплощадки. На моём сердце лежала глубокая грусть о прошлых днях.

Когда появились первые трамваи, наш класс поехал в свой район. Мы доехали до фотомастерской, размещавшейся за рестораном «Уральские самоцветы». Наш класс дождался открытия мастерской, после чего, расположившись в три ряда, мы на память сфотографировались, чтобы после, глядя на фото, вспоминать те далёкие дни, когда только отзвучал последний звонок в нашей школьной поре жизни.

Единственным, что меня поразило, было отсутствие Толика в фотомастерской. Оказывается, после вечера он ушёл к подруге в гости. Вот чего я никак не ожидал от него в тот день. Впрочем, это являлось его правом.

Прошёл ещё один месяц. Я начал готовиться к экзаменам в медицинский институт на педиатрический факультет, если это можно было назвать подготовкой.

Дело в том, что в это время в Москве шли Олимпийские Игры и целыми днями моё внимание приковывалось к голубому экрану. Я с удовольствием смотрел все соревнования. Когда Олимпиада окончилась, до первого экзамена оставалось три дня. Однако, поднажав, я одолел всю серию из четырёх экзекуций на одни «четвёрки», чего достаточно хватило.

Хочу добавить, что время Олимпиады было омрачено ушедшим на взлёте 25 июля 1980 года поэтом с большой буквы – Владимиром Семеновичем Высоцким. Его многие из простых граждан боготворили. У моего дяди Василия были многие его записи на катушках для магнитофона.

По окончании вступительных экзаменов мы, абитуриенты, отправились на уборку картофеля в Красноармейский район. Там мы поселились в двух бараках, где ночевали, порой мёрзли. Днём же вкалывали, как «папы Карло» на полях. В конце недели организовывались дискотеки, где мы вкладывали все оставшиеся после поля силы. Как-то у нас в гостях был «сам» Макаревич, которого студенческий коллектив поголовно уважал.