Сергей Степанов-Прошельцев - Люди такие разные. Записки газетчика

После телефонного звонка из парткома (газету там читали значительно внимательней, чем мы), редактор, побагровев и сдвинув очки на лоб, что свидетельствовало о его крайнем негодовании, задавал сакраментальный вопрос:

– Сколь раз в «Орбиту» заглядывали?

– Всего два раза, – оправдывались мы (на самом деле это было не так).

– А почему же тогда в передовице «ацетон пошёл на отдых», а не в отходы?

Тут подоспел праздник – День Советской Армии. По этому случаю выпустили номер. В нём в числе прочих материалов была напечатана заметка об одной медсестре-фронтовичке.

В пятницу она позвонила в редакцию.

– Зачем вы так надо мной посмеялись? – спросила она.

– Мы? Над вами? Даже и не думали, – растерянно проговорил я.

– Нет, обидели, обидели. И еще как! Дальше некуда. Вы прочитайте заметку внимательнее. Особенно шестую строку сверху.

Мы со Славой развернули свежий номер многотиражки и прочитали: «Во время войны Евдокия Дмитриевна работала в ВОЕННО-ПОЛОВОМ госпитале». «Ляп» на удивление прошёл больше никем не замеченным.

Пшеница справа, пшеница слева

Но жизнь продолжалась. Мы дожили до Первомая, потом до Дня Победы. Отметили, естественно, и все остальные праздники, коих была тьма-тьмущая. Но приближался очередной – День работников сельского хозяйства.

– Выпустим разворот, – сказал редактор. – О связях химиков с тружениками полей.

Мы со Славой настороженно молчали. Эта задумка не вызывала энтузиазма.

Редактор распределил обязанности. Поручил фотографу сделать снимок с пшеницей, выращенной без внесения в почву минеральных удобрений, и пшеницей «химинизированной».

– Да где ж я на одном поле такую найду? – возроптал фотокор Леша Легеза (Иван Костенко уволился незадолго до этого).

– Я что – должен тебя учить? – ответил Захрыч. – Клей у тебя есть? Из двух снимков один сделаешь?

Мне выпадала самая сложная миссия.

– Напиши письмо от имени колхозников, – сказал шеф. – Пусть поблагодарят химиков за то, что урожаи растут.

– А у нас такого письма нет, прискорбно ответил я. – За ним нужно куда-то ехать.

– Ехать некогда. Да и незачем. Возьми да сочини.

– Ну, нет! – возмутился я. – Это же ведь натуральный подлог!

– Делай, как я сказал! – прикрикнул редактор. – Ответственность беру на себя.

– А подписи? – не унимался я.

– Придумай, какие хочешь. Фантазии, что ли, не хватает?

Вскоре материалы для газетного разворота были подготовлены. За исключением одного – письма колхозников.

– Ничего у меня не получается, – чистосердечно покаялся я. – Не могу – и всё.

– Ладно, – смилостивился редактор. – Молодежь, что с вас взять? Это же так просто…

И стал диктовать машинистке:

– Мы, колхозники колхоза «Кубань», с большим удовлетворением…

Через несколько минут письмо было готово. Но тут редактору кто-то позвонил, и он, нахлобучив шляпу, выбежал, на ходу бросив мне, чтобы подписи колхозников я придумал сам.

На глаза попалась газета с сообщением о том, что состоялось отчетно-выборное собрание Ставропольской писательской организации. И я добросовестно переписал несколько фамилий из числа выступивших в прениях и добавил: «колхозники колхоза «Кубань».

Леша Легеза в это время принёс снимок пшеничного поля. Склеен он был из двух частей, но Леша клялся, что на газетной полосе это будет незаметно. С ним никто не спорил: качество печати в местной типографии было таким, что, скорее всего, не будет заметна и сама пшеница.

Всё вроде бы шло, как надо. Проверив заголовки, мы со Славой дали «добро» печатникам и с чувством исполненного долга разошлись по домам.

Поздно вечером в дверь моей квартиры позвонили. На пороге стоял Слава.

– Одевайся, – сказал он. – Поедем в типографию.

– Что случилось? – спросил я. А случиться должно было что-то совершенно непоправимое.

– Все очень просто, – объяснил Слава. – На этой чёртовой фотографии всё не так. Там слева должна быть пшеница с удобрениями, а она – справа…

Мы поехали в типографию. Набор уже рассыпали, а в ночную смену линотиписты заново набирать материалы не собирались. Они помогли лишь тем, что отлили в виде печаток слова «слева» и «справа».

– Вот сидите и штемпелюйте, – напутствовали они нас. И нам пришлось заниматься этим почти всю ночь. Пальцы были в мозолях.

Колхозники-писатели

Но неприятности на этом не кончились. Недели через две приехал в Невинномысск писатель Вадим Чернов. Он работал над книгой о химиках, о строительстве самого крупного по тому времени в стране комбината по производству минеральных удобрений. Заглянул и к нам в редакцию, попросил разрешения полистать подшивку.