Евгений Шмагин - У нас в посольстве, или дипломаты тоже люди!

Вечером после ужина (сосиски и чай), уложив спать детей, Фёдор, наконец, решился. Уткнувшись в телевизор и как бы с безразличным выражением лица он поведал жене, будто в соседнем посольстве, рассказывают, какой-то дипломат выиграл в лотерею миллион. «Не повезло бедняге», – невозмутимо произнесла Наташа. Что-что, а такой скоропалительной реакции супруги он не ожидал никак. На уточняющий вопрос та с ходу разъяснила мужу перспективы развития ситуации. «Выиграть-то он выиграл, да кто ж ему позволит забрать этот случайно доставшийся миллион?». Фёдор был сражён и посрамлён: чтобы прийти к выводу, над которым несколько часов корпел он сам, супруге понадобилась несколько мгновений. Спустя пару минут пришлось раскрыть карты. Жена ахнула и несколько минут крутила, нюхала и проверяла на свет колоритное свидетельство, на котором красовалась родная фамилия. Разумеется, не могла не проехаться по несостоятельной позиции муженька, припомнить, как он на повышенных тонах не раз требовал прекратить руководствоваться стадными чувствами и расторгнуть связи с посылочными проходимцами.

Наконец и Наташа наполнилась тем неописуемым чувством восторга, которое в подлиннике знакомо только заядлым игрокам. В разговоре за бутылкой вина, извлечённой на свет из запасников по столь радостному поводу, она рассказала, что игромания на протяжении нескольких десятилетий была частью её семейной традиции. Отец покупал по четыре, на всех домочадцев, билета всесоюзной денежно-вещевой лотереи каждого тиража. Дети записывали на этих хлюпеньких листочках пожелания – выиграть пианино «Красный Октябрь», холодильник «Минск» или стиральную машину «Вятка», но счастье от раза к разу, вплоть до ухода отца из жизни, упорно обходило их стороной. Стиралку и пылесос давно можно было приобрести на деньги, потраченные на лотерейные билеты, но родитель продолжал свято и неуклонно верить – в неизбежный фамильный успех и в светлое будущее всей страны. И вот теперь получалось, что двойные предсказания эти начали сбываться – и удача пришла в дом Славиных, и обещанный партией к 1980-му году коммунизм, хотя бы и в масштабе одной-единственной семьи, стучался в дверь, оставалось отворить её нараспашку. За память об отце опорожнили по бокалу доступного для рядового кармана, но вполне достойного продукта местных виноделов.

Несмотря на приподнятое настроение, супруга продолжала весьма пессимистически прогнозировать конечный исход дела. Прикоснуться к этому миллиону, не то что пересчитать, разрешат, с её точки зрения, разве что на пару минут, затем заставят сдать валюту в посольскую бухгалтерию, порядки в этом государстве известные. Тем не менее Наташа также полагала, что побороться хотя бы за часть выигрыша непременно следует. Невезение, говорят, не приходит в одиночку, так, может быть, и удачи ходят парами? Вдруг рассудят по справедливости и позволят взять хотя бы щепотку? Ведь даже удачливым кладоискателям достаётся порядочное вознаграждение! А этот подарок судьбы разве не сродни внезапно обнаруженным сокровищам? Значит, и они имеют все основания претендовать на долю от общего целого, и долю достаточно солидную.

Жена одобрила разработанный Фёдором план, посчитав ключевым, основополагающим его первый пункт – проведение всесторонней экспертизы подлинности письма. Как можно быстрее надо было удостовериться в том, что выигрыш есть не что иное, как реальный, несфабрикованный результат реальных, невыдуманных процессов, а не подстроенная анонимными прохиндеями афёра. Нельзя, ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы семья Славиных опростоволосилась, стала посмешищем в сплочённом посольском коллективе. Вот только каким образом следовало бы подтвердить или опровергнуть истинность всей истории? Искать правду в посылочной компании в эти праздничные дни, конечно, бесполезно. Там, как и всюду, гуляют. На этом этапе, по всей вероятности, придётся ограничиться рамками посольства, посвятив в семейную тайну кого-то из надёжных коллег. С рассуждениями супруги Фёдор согласился. Подозрения насчёт шахер-махерской природы появления нежданного богатства изначально буравили и его собственную душу. В послеобеденные часы он специально и как бы невзначай прошёлся по основным аренам людского скопления, внимательно вглядывался в сосредоточенные накануне праздников лица, но ничего предосудительного вроде бы так и не обнаружил.

На роль эксперта единодушно решили определить соседа по мужнину кабинету. В представительстве Померанцев считался одним из лучших знатоков местного языка. Иногда он переводил самому послу и периодически привлекался к обслуживанию делегаций высокого уровня из Москвы. Более того, когда возникала необходимость за считанные часы переложить на русский длиннющие тексты, в которых чёрт ногу сломит, и приходилось, ввиду отсутствия на советской дипслужбе класса профессиональных переводчиков, разбрасывать отдельные куски на весь дипломатический персонал (естественно, кроме аристократов-советников), именно этот молодой парень обычно назначался сводящим воедино и вынужденно проверяющим творчество даже более опытных коллег.