Евгений Шмагин - У нас в посольстве, или дипломаты тоже люди!

Несколько печатных строк на твёрдой жёлтой бумаге произвели в федькиной душе ошеломительный переворот, вызвали шквал чувств и буйство воображения. Славину стало по-настоящему дурно, голова закружилась, задрожали коленки, остервенело забилось сердце, засосало под ложечкой, на лбу выступила испарина, сжало горло, дыхание чуть не остановилось. Федька попытался было что-то произнести, но почувствовал, что сделать это не в силах – язык стал каменеть как во время вызовов в партком. Одна рука лихорадочно потянулась к шее с намерением ослабить галстук и расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки, дабы освободить проход к груди остро необходимой порции свежего воздуха. Другая спешно пыталась наполнить водой из графина стоявший рядом стакан. «Эй, дружище, с тобой всё в порядке?» – поинтересовался сидевший напротив и вечно поглощённый изучением каких-то скучных бумаг Игорь Померанцев, недавно произведённый из атташе в третьи секретари. С ним Федька по-товарищески делил рабочие пенаты в десять квадратов и частенько делился радостями и горестями. Мгновенно прошибла мысль: рассказать, довериться? Но через секунду включился разум, и Славин, стремясь сохранить максимальную видимость душевного спокойствия, не без труда выдавил из себя: «Всё в порядке. Спасибо, Игорёк. Не беспокойся».

Ситуация требовала решительной мозговой атаки. Фёдор Петрович поспешил на посольский двор. К счастью, соратников из сигаретного братства на нём не оказалось, кое-кто уже стал выдвигаться на обед. Поэтому имелся редкостный шанс сосредоточиться, заставить работать серое вещество, напрячь извилины. Первая затяжка любимым «Астором» малость притушила разбушевавшееся внутри цунами. Главный вопрос, который одолевал Славина в тот момент, – насколько серьёзно надлежало воспринимать сенсационное сообщение. Не мистика ли этот гром среди ясного неба? Может быть, феноменальный выигрыш есть не что иное, как оглушительный розыгрыш ушлых сослуживцев? В посольстве обожали этот вид развлечений. Любителей схохмить, отчебутить что-нибудь оригинальное было хоть отбавляй. На первое апреля конструировали такие приколы, какие не могли взбрести на ум даже лучшим советским юмористам Славкину с Аркановым. Одного чуть кондрашка не хватила после того, как бедолаге подсунули оформленную на бланке местного МИДа, с печатью и прочими причиндалами: входящий – исходящий, сдал – принял, ноту с объявлением того персоной нон-грата и высылкой из страны в течение 24 часов.

Но сегодня всё же не день смеха. В конце декабря посольство из года в год в едином порыве демонстрировало поголовный, без каких-либо изъятий трудовой энтузиазм. В это время дел по горло хватало всем – требовалось подвести итоги успешной работы, завершить плановые справки, сочинить вдохновляющие отчёты, вымучить аргументированные предложения по курируемому участку на следующий год. Картина всеобщей занятости обычно вырисовывалась только в этот период, когда оперативно-дипломатический состав в целом и каждый из его членов в отдельности старался показать себя ударником коммунистического труда. Вряд ли кому пришло бы в голову смастерить столь забавную авантюру в предновогодние праздники. Нет, скорее всего послание – действительно не мистификация. И всё же в ближайшие часы стоило бы присмотреться к отдельным сородичам – не умирает ли кто за его, Славина, спиной от смеха?

Фёдора вновь начал пробирать пот. Неужели неожиданный дар неба – на самом деле не сон, а явь? Неужели обделённому пока судьбой Фёдору Петровичу (в 30 лет всё ещё жалкий атташе, хотя в этом возрасте большинство в секретарях ходят, вон и соседа повысили) взаправду привалило счастье? Неужели его, молодого человека, почти на самом старте трудовой деятельности, ей-богу, посетила та самая госпожа удача, которую другие ждут, но так и не могут дождаться всю жизнь? И почему, почему фортуна возвела на пьедестал именно его, пока ничем не примечательного дипломатического отрока?

На Федьку внезапно обрушилось желание срочно, здесь и сейчас, заняться арифметикой. Если он и впрямь выиграл, то какую величину составил бы фонд счастья? Допустим, удастся доказать, что иностранные дипломаты не подпадают под местное налогообложение и выполнять упомянутые в письме правила о налоговых вычетах не придётся. С какой, кстати, стати советский человек, да к тому же с дипломатическим паспортом, обязан отстёгивать капиталистическому государству, не испытывающему нищету, часть легально выигранных денег? Месячная зарплата атташе – 1637 денежных единиц. На эту сумму делим выигранный миллион. Получается денежное вознаграждение за 50 лет, 10 месяцев, 3 недели, 5 дней да ещё мелочишка на жвачку останется. А в переводе на крепкие советские рубли цифры эти следовало бы умножать, вероятно, раз в десять. Хватит на всю оставшуюся жизнь или около этого, да ещё и следующее поколение Славиных, возможно, кое-что унаследует. Неплохо, совсем неплохо! И всё же, пожалуй, нехорошая примета вот так сразу, преждевременно, до выяснения всех сопутствующих подробностей приступать к дележу медвежьей шкуры. Вначале, уважаемый и дорогой Фёдор Петрович, надо бы обстоятельно разобраться, действительно ли зверь этот стал твоей добычей или по-прежнему вольготно сосёт лапу где-то в сосновом лесу.