Виктор Баранец - Ельцин и его генералы

— Понимаете, в армии очень болезненно воспринимается, когда бывший подчиненный вдруг становится твоим начальником. Видимо, этот отрицательный момент и сыграл злую шутку с Громовым, Мироновым и Кондратьевым. Вроде они мне явно и не мешали, но в то же время не сильно торопились и помочь. Заняли выжидательную позицию, караулили момент, когда я из кресла слечу и они смогут побороться за министерское место. Вскоре мне стало ясно, что практической отдачи от этих трех представителей ближайшего окружения ждать не приходится. Так я пришел к мысли о необходимости изменения управленческой структуры… Зачем мне балласт, люди, не являющиеся помощниками в работе? К тому же все трое сильно увлеклись политикой, что не дело для военных. Не подумайте лишнего, чисто человеческие отношения у меня со всеми оставались ровные, нормальные. Но ведь нельзя держать должность заместителя министра только из-за того, что ее занимает хороший человек, верно? Прежде всего работа, а затем уже дружба.

Думаю, что Грачев кривил душой.

Ведь это были хорошо известные в армии люди, многоопытные боевые генералы, как говорится, чистые командний и стратеги. И по широте профессионального кругозора, и по авторитету на Арбате и в войсках все они могли дать Павлу Сергеевичу большую фору. Грачев, мне кажется, не должен был опускаться до того, чтобы публично говорить, будто вся «великолепная тройка» только и ждала, когда же он, министр, вылетит из своего кресла.

Суть, по-моему, была в ином. Грачев и его окружение остерегались тех, кто пользовался высоким авторитетом и потенциально мог сменить министра. Ставка нередко делалась на паркетных шаркунчиков, счастливых уже тем, что он, Грачев, ввел их в свой круг. Многим высококлассным специалистам пришлось посторониться или вообще уйти, уступив место блатным варягам…

Одним из наиболее близких к Грачеву людей был генерал Валерий Лапшов, начальник аппарата — помощник министра обороны. Он был знаком Грачеву еще по академии ГШ, служил рядом с Павлом Сергеевичем, когда тот был первым замом Шапошникова.

После указа Ельцина о назначении Грачева министром Лапшов стал почти тенью министра. Он был одним из первых, на ком остановил свой выбор Грачев, и как бы олицетворял эталон подхода министра к подбору людей. Валерий Михайлович сначала показался мне человеком осторожным и остро чувствующим особенности своего высокого положения. А положение это уникально тем, что дает гигантскую служебную власть и открывает океан соблазнов, устоять перед которыми «слабодушным» невозможно. Тем более что почти все высокие военачальники давно усвоили аксиому: путь к сердцу министра часто лежит через его помощника…

Понаблюдав за ним со стороны, я подумал о том, что, наверное, пора педантично скромных помощников министра прошла. Я никак не мог понять, почему, например, у генерала Лапшова в роли адъютанта или порученца появился младший офицер, который разъезжал на служебной «Волге», в то время как некоторым полковникам приходилось делить одну машину на троих.

По своему служебному положению Лапшов очень близко стоял к Грачеву, и было очевидным, что некоторые просчеты министра, приводившие к громким скандалам и «разоблачениям», немалой степени лежат и на его совести. Тем более что ни для кого в центральном аппарате МО и ГШ не было секретом, что Валерий Михайлович пользовался особой расположенностью Павла Сергеевича. Министр часто советовался с ним, прежде чем принять какое-то решение.

Мне кажется, если бы в свое время начальник аппарата министра проявил принципиальность и предупредил Грачева о возможных неприятностях, то никогда бы не было скандалов ни с «мерседесами» (незаконная покупка), ни с разбазариванием наградного фонда министра (незаконное награждение личным оружием гражданских лиц), ни с личной дачей. В конце концов ведь у прессы появилось немало вопросов по истории строительства загородного дворца и самого генерала Лапшова…

Высокое положение помощника министра требует особого искусства корректности в использовании должностной власти. Валерию Михайловичу иногда, на мой взгляд, не хватало в этом чувства служебного такта. Однажды в приемной начальника Генштаба мне довелось услышать весьма соленые слова генерала для особых поручений: оказалось, что для разрешения взлета самолета с аэродрома Чкаловский НГШ должен был получить визу Лапшова, хотя генерал Колесников одновременно являлся еще и первым замом Грачева и по должности имел право на самостоятельное принятие такого решения…