Виктор Баранец - Ельцин и его генералы

Такая игра против Лобова и привела к успеху в заговоре против него…

… Как оценивает Лобов все, что происходит с армией? За годы после изгнания из ГШ он несколько раз выступал в печати по проблемам военной реформы. На нынешнюю реформаторскую суету он иногда смотрит так, как смотрят отцы на детские шалости своих чад. Он по-прежнему часто задает вопрос: «Какая может быть реформа, если денег нет? Какая может быть реформа, если ею занимаются только сами военные?»

Ему тяжело смотреть, как рушится сердцевина армии — ее народный характер. И он вспоминает о случае, когда в бытность его командармом в Белоруссии одна из дивизий оказалась в чистом поле. Офицеры, их жены и дети жили в палатках, а зима уже стояла на пороге. И тогда пришли к командарму люди, которые за свои деньги выстроили кооперативный дом. И сказали командарму:

— Стыдно нам, товарищ генерал, в тепле жить, когда солдат наших снегом в поле заносит. Выстроили мы на свои, кровные, новый дом, уже и квартиры распределили. Да совесть мучает. Сходом порешили отдать его нашим военным. А мы до следующей зимы как-нибудь новый построим. Да и не в палатках живем.

У Лобова необычайно теплеет голос, когда он рассказывает об этом.

Сейчас он видит и слышит совсем другое. То здесь, то там гремят угрозы местных властей то свет от частей отключить, то дома отобрать.

Лобов не любит быть на виду, не любит, когда его имя треплют. Однажды сбежал в Израиль генерал с похожей на его фамилией. И тут же выпорхнула на газетные полосы и в эфир утка: Лобов к евреям сбежал! Видать, обиделся за то, что его сНГШ сняли. Мне было приказано проверить информацию. Звоню Лобову на квартиру. Трубку снимает жена. Прошу позвать Владимира Николаевича.

— Его нет, — тихо отвечает она. — Но он не в Израиль сбежал, а в магазин за картошкой пошел.

Потом Лобов так врезал мне по телефону, что впредь я боялся говорить с ним на подобные темы.

Для меня до сих пор остается загадкой, почему военный советник Ельцина генерал Дмитрий Волкогонов не сумел спасти Лобова. А ведь высоко оценивал его. Бывая на Арбате, обязательно заглядывал в его кабинет. Даже президент Казахстана Нурсултан Назарбаев посчитал своим долгом позвонить Горбачеву, Ельцину и просил их не делать глупого шага.

Назарбаев очень хорошо знал Лобова еще с тех времен, когда генерал был командующим войсками Среднеазиатского военного округа. Он знал, безусловно, и то, как вел себя командующий во время алма-атинских событий 1986 года…

Но издевательства нового режима над заслуженным военачальником не закончились в тот день, когда его тайком сняли с должности…

Генерал армии Лобов вспоминает:

— А дальше началась грустная комедия моего увольнения в запас, которая длилась почти три года. Слишком много места заняло бы описание всех чиновничьих глупостей, достойных пера Салтыкова-Щедрина. Скажу только, что было издано несколько приказов о моем увольнении с грубыми нарушениями законодательства. Каждый из них неизменно отменяли и снова пытались найти возможность от меня избавиться. При этом все три года я то находился за штатом, то назначался на совершенно абстрактные должности. Наконец, мне все это порядком надоело, пришел в Главное управление кадров и сказал: «Сам уволюсь. Через госпиталь. По болезни». Так и сделал.

И вот 11 октября 1994 года меня пригласили к начальнику Генштаба. В тот день как раз исполнилось 40 лет моей службы в армии. Грешным делом подумал, что решили меня поздравить. Прихожу. Поговорили с начальником Генштаба о том о сем. Он вручает мне какую-то коробку и красную папку: извини, мол, что без торжеств, там все написано. Позже открыл коробку, там — кортик. А в папке — приказ о моем увольнении из армии. Ладно, прихожу в военкомат. Военком нашел мое личное дело, посмотрел и говорит: «Товарищ генерал армии, да вы же уволены еще в 1992 году, с того времени личное дело ваше у нас лежит». Вот так! Генерала армии уволить нормально и то не в состоянии…

… В последнее время я несколько раз встречал его в Генштабе. Он был в скромной кожаной куртке, как всегда аккуратный и подтянутый. Мне показалось, что уже мало кто из новоиспеченных российских генералов узнавал его.

Я спросил Владимира Николаевича о житье-бытье. Он посмотрел на меня какими-то грустными глазами и сказал хорошо знакомым мне сипловатым голосом:

— Все нормально. Вы только тут держитесь…