Виктор Баранец - Ельцин и его генералы

Письмо мы сформулировали и ему показали. Он прочел и сказал, что да, действительно стоит этой программой заниматься. Потому что первоначально у него было впечатление, что он как генерал не должен стоять с протянутой рукой и просить подаяния. Так вот, 32 тысячи писем мы отправили, и в результате всё-таки пошел такой вал! Даже малообеспеченные слои и то оказывали серьезную финансовую поддержку. Даже старушки — по сто тысяч рублей приносили. А чем выше, тем… А потом поступили деньги на официальный счет. Бесплатное эфирное время у нас появилось. И мы так более-менее вышли из положения. Вообще, политика и деньги — вещь специфическая. Нет денег — нет политики.

У Тупикина спросили:

— Есть мнение, что предвыборная кампания Лебедя если не финансировалась, то уж точно согласовывалась с президентом…

Он ответил так:

— Здесь ведь что? На последнем этапе Александр Иванович чаще мелькал на экране, потому что меньше было каких-то препятствий. Не было особого режима благоприятствования, но если мы эфирное время просили и у нас были средства, то без препятствий он шел на экран.

Расчет команды Бориса Николаевича на то, чтобы особо не препятствовать появлению фигуры Александра Ивановича, сыграл положительную роль. Не финансовый расчет, а чтобы не мешать, не противодействовать естественному росту авторитета и имиджа этого кандидата.

…В Кремле собрался Совет безопасности. Первый вопрос — о назначении нового секретаря.

Представив Лебедя, Ельцин сказал:

— Я думаю, нет смысла говорить о его боевом пути. Есть предложение утвердить… Единогласно. Поздравляю. Так что в бой!

Лебедь встал тогда и произнес слова, которые обычно по уставу говорит военный человек, которому начальник объявил благодарность:

— Служу Отечеству!

Наверное, все же свою новую высокую должность он и воспринимал как награду.

В тот же день Ельцин представил Лебедя большой группе журналистов, собравшихся в Кремле. Президент сделал упор на то, что-де с Лебедем единомышленник и назначение его на новую должность — это «объединение двух программ и двух позиций». Было совершенно ясно: заманив Лебедя в свой лагерь, президент ждал от генерала открытого призыва отдать его голоса в поддержку нынешнего главы государства.

Лебедь все же не стал клясться в любви к Ельцину. Он хорошо знал, какую оценку это может получить у людей, которые все еще ему верили.

Во всех кабинетах Минобороны и Генштаба работали телевизоры. Не было, казалось, в нашем ведомстве человека, который был равнодушен к тому, что происходило в Кремле в те минуты.

Когда церемония представления закончилась, прозвучал вопрос:

— Как это все понимать?

— А понимать так, — сказал кто-то, — многие мечтают о драке. Лебедь думает о России.

Красиво, но туманно.

Один из наших отставных полковников понимал случившееся так:

— Бывают на свете люди, которым кондуктор разрешает доехать до нужной станции хотя бы стоя в тамбуре. А к назначенному пункту они подъезжают уже в элитном спальном вагоне…

В те дни в МО и ГШ можно было услышать и другие суждения: «Вот использует Ельцин Лебедя для своей победы, а потом выбросит на улицу».

Лебедю не только военные, но и гражданские нострадамусы типа бывшего пресс-секретаря президента Павла Вощанова предрекали судьбу Руцкого…

С первых дней пребывания Лебедя в новой должности буквально каждый его шаг подвергался критике. В газетах почти всех политических направлений можно было прочитать, что Лебедь в новой должности успел согнать с места министра обороны Грачева, следом за ним уволить семь высших генералов — заговорщиков надуманного «ГКЧП-3», подготовить список на увольнение еще нескольких десятков генералов и полковников, поучаствовать в разгоне былых фаворитов президента Коржакова — Барсукова — Сосковца, смертельно обидеть Чубайса, Шумейко и даже секту мормонов, из-за чего Кремлю довелось выслушать официальный протест американского правительства…

— Все это может плохо кончиться, — глубокомысленно заключил отставной полковник Петрович. — Лебедь сделал свое дело, Лебедь может улетать…

В Генштабе он славился тем, что все его прогнозы сбывались.

Лебедь на пресс-конференции сразу после назначения на пост секретаря Совета безопасности сказал:

— Народ России не должен больше страдать от разборок политиков.

В России нет политика, который бы не переживал из-за страданий народа. Но народ от этого не перестает страдать…