Игорь Суриков - Сапфо

Да, у женщин было собственное публичное пространство (в основном имевшее отношение к сфере религии), строго отделенное от мужского, и уж в нем-то они царили безраздельно. В дальнейшем, когда речь пойдет непосредственно о Сапфо, мы увидим, что она являлась как раз руководительницей некоего «женского клуба», который, с одной стороны, можно назвать этаким «институтом благородных девиц», где юные митиленские леди под присмотром своей наставницы обучались хорошим манерам; но, с другой стороны, это был и фиас — объединение культового характера.

В связи с чем мы об этом заговорили? Известно, что во многих культурах гендерная асимметрия напрямую сопряжена с категориями публичного и частного пространства [38] Напр.: Репина Л. П. Указ. соч. С. 17. . Первое считается всецело «мужской зоной», второе — «женской». Применима ли эта модель к древнегреческому полисному обществу, в котором деление пространства на публичную и частную сферу, несомненно, имело место [39] Humphreys S. C. The Family, Women and Death: Comparative Studies. L., 1983. P. 22–32; Jameson M. Private Space and the Greek City // The Greek City: From Homer to Alexander. Oxf., 1991. P. 171–195; Hunter V. J. Policing Athens: Social Control in the Attic Lawsuits, 420–320 В. C. Princeton, 1994. P. 120–153. ?

Обычно считается, что это именно так. И действительно, как раз такую ориентацию дает своей юной супруге Исхомах в «Домострое» Ксенофонта, в цитировавшемся чуть выше отрывке. Однако ситуация, на первый взгляд обманчиво-простая, на практике была намного сложнее. Как мы только что увидели, публичное пространство у эллинов не было исключительно мужским. А как обстоит дело с частным пространством? Тут тоже неверно было бы полагать, что оно являлось всецело «женской» областью: мужчины отнюдь не были из него исключены.

Многие слышали о том, что жилые помещения древнегреческого частного дома делились на две «половины»: мужскую ( андрон) и женскую ( гинекей ) [40] См., например: Гиро П. Частная и общественная жизнь греков. Репр. изд. М., 1994. Гл. 4. С. 8–9. . Первая размещалась обычно ближе ко входу с улицы, вторая занимала внутренние покои, более удаленные от «шума городского»; если здание было двухэтажным (а выше в Элладе той эпохи, о которой мы говорим, не строили), то андрон находился на первом этаже, гинекей — на втором.

Андрон воплощал собой публичное пространство дома: там отправлялись домашние культы, туда приглашались гости. Гинекей же являлся пространством чисто частным, куда посторонние не допускались. Это были, так сказать, владения хозяйки; там она занималась повседневными делами, воспитывала малолетних детей.

Однако, что интересно, археологические исследования — а в ходе раскопок обследовано уже весьма значительное количество греческих жилищ [41] См., например: Cahill N. Household and City Organization at Olynthus. New Haven, 2002. — показали интересную вещь: никаких сколько-нибудь четких критериев для вычленения в доме андрона и гинекея вообще не обнаруживается. Структурно, а значит, и функционально они ничем не отличались друг от друга [42] Jameson M. Op. cit. P. 172, 184. . А это означает, что «домашнее пространство» было в принципе однородным, не делилось строго на два отдельных, специализированных пространства — публичное и частное, чисто мужское и чисто женское.

Одним из главных элементов частной, домашней жизни греков был симпосий — веселая дружеская пирушка, важная форма досуга, культурного общения [43] Феномен греческого симпосия стал в последнее время предметом активного исследовательского внимания. В частности, его основные аспекты разбираются в коллективном труде: Sympotica: A Symposium on the Symposion / Ed. by О. Murray. Oxf, 1990. . Так вот, как раз из симпосия женщина-гражданка, супруга хозяина, мать семейства была совершенно исключена. Она оставалась на своей половине, в гинекее, в то время как муж кутил с гостями в обществе музыкантов и танцовщиц. Да, вот так: хозяйка дома на пир не допускалась, а в то же время посторонние женщины, правда, низкого статуса (танцовщицы, певицы, гетеры), в нем вполне могли участвовать.

Сказанное о том, что женщина отнюдь не господствовала в частной сфере, подтверждается и данными с совершенно другой стороны, из уже неоднократно упоминавшегося ксенофонтовского «Домостроя». Его герой Исхомах проводит со своей молодой женой настоящий курс обучения, довольно длительный. Обстоятельно и даже нудно он растолковывает ей обязанности супруги по обеспечению порядка и благосостояния в доме, подробно, в деталях описывает, что должна делать рачительная хозяйка: как обращаться с вещами, какие поручения отдавать слугам и пр. ( Ксенофонт . Домострой. 7–10). Он сам вникает во всё это: частная жизнь, частное пространство ему вовсе не чужды. А вот его жене-то как раз они, судя по всему, были совершенно чужды вплоть до вступления в брак: она воспринимает рекомендации мужа как некое откровение, как вещи, совершенно неизвестные.