…В июле 2010 года жаркие пламенеющие дни стояли, как новобранцы на плацу, мало чем отличающиеся один от другого. До полудня на небе ни облачка. Температура от 30 до 39 градусов в тени по Цельсию. Хочется забраться в прохладный угол, отыскать место тенистое, без прожигающих тебя насквозь солнечных лучей.
– Юрий Александрович, – протяжным, медовым, воркующим голосом, повернувшись ко мне всем своим, так много говорящим о щедрости природы-матушки станом, не произнесла, а пропела мои позывные любимая гостья криушкинской дачи Надя Вакар, – ходят слухи, что вы – повар-волшебник, отменный кулинар. У нас есть сокровенное желание, у всех, я подчёркиваю, в том числе у вашей дочери Елены Прекрасной. И только вы его можете удовлетворить.
– Какое же?
– Соорудите к обеду окрошку.
– Ваше желание, Надя, для меня – закон.
Так, собственно, и началась история сотворения криушкинской окрошки. Стал я в памяти перебирать те самые ингредиенты, из которых готовится окрошка, то бишь холодная похлёбка из кваса, крошеного мяса, лука и других приправ.
Кому-то вдруг покажется, старинное это слово похлёбка – грубоватым. Однако не зря говорится: зрит в корень! Похлёбка на квасной основе оно и есть – хлёбово. Аль, мы уже не русские? Не про нас разве сказано, мы работы не боимся – было бы хлёбово! Отхлебав, перекрестись. Лучшее хлёбово в жару – окрошка, и её просят меня сотворить! Прежде всего требуется для окрошки крошеное мясо. Окрошка от него происходит. Не раздробив, не расщепив на мелкие части, не превратив в крошево мяса, окрошки не получишь.
Великолепна протяжная, округлая, соединяющая все составные части буква «о». Она связывает, соединяет и объединяет ингредиенты, и в итоге является на свет вкуснейшее блюдо – окрошка. Как её, окрошку, сотворить? Естественно, перво-наперво следует позаботиться о мясе. По бедности, случается, нашинкуют луку, огурцов, редиски, посолят это крошево, зальют квасом и зовут гостей: «Идите за стол окрошку кушать!» Да разве это окрошка, без мяса-то?
Мясо – мягкие части тела животного, состоящее из красных или красноватых волокон, образующих мышцы. Сегодня зачастую те, кто готовит и ест окрошку, собственно, с первозданным мясом и не соприкасаются. Для них мясо – это разнообразные колбасы, карбонаты, сосиски-сардельки и прочие мясопродукты из «копейки» или «пятёрочки». Их-то и режут-крошат для мясной основы окрошки.
Тем, кто прожил на свете полвека, по крайней мере, думаю, приходилось, хотя бы однажды, заготавливать мясо впрок. Так обстояло дело в каждом крестьянском хозяйстве: без скотины на подворье, какая же это жизнь? Мне это досталось в полной мере в годы войны – от десяти до четырнадцати лет. Я – единственный мужик в доме, где полон двор животины. Отрубить голову утке или курице – моя обязанность. Ощипать птицу – это уже дело женское. В хлеву набиралась мяса и сала на вольной картошке да зерновых отходах хрюшка. В ноябре, в канун зимних холодов, её короткий век приходил к концу. Мне, подростку двенадцати-тринадцати лет, приходилось без чувств и мыслей, засунув в карман заношенной, таковской, телогрейки тесак, нож с двухсторонним лезвием, в одиночку входить в тёмный закут. Странно это, а может быть, и естественно, думал я, в те, полные мальчишеской решимости, секунды, не о том, что лишаю дыхания живое существо, а о празднике, который только я в данных обстоятельствах способен подарить семье. Жареная поросятина с картошкой, шкварки, шипящие, дразнящие аппетит, источающие сытный дух, когда бабушка Анна Игнатьевна, зацепившись чапельником за край большой, тяжёлой чугунной сковороды, влечёт её по поду пышущей жаром русской печи на загнетку, – это праздник. И поросятина на пробу и ароматные шкварки – такая вкуснятина! Но эти радости приходили потом, когда всё трудное, тяжёлое, что перепадало маме и мне, её помощнику, удавалось одолеть.
Первым делом следовало, затащив пятипудового поросёнка на дерюжный мешок, волоком тащить тушу через весь двор в огород, к копне золотистой яровой соломы. Огород засыпан слоем, толщиной в пядь, белым-белым, пушистым, выпавшим недавно, первым в этом году снегом. В какие-нибудь полчаса опалив поросёнка и тщательно вымыв тушу с головы до пят прокипячённой в печи водой со щёлоком, мамаша приступает к разделке.
У всех частей и органов своё назначение. Ливер – печень, лёгкие, сердце – складывает в эмалированный таз. Ливерный комплект – отменное лакомство. Зажаренные с луком, щедро поддержанные живым, проникающим во все поры свиным салом лёгкие недели две не сходят с обеденного стола. Лёгкие и сердце, в чугуне с вечера до утра, томлённые в печи берёзовым жаром, выкладываются на разделочную доску, а затем мелко порубленные острым кухонным ножом смешиваются с таким же образом нашинкованными крутыми яйцами и поджаренным до золотистого свечения репчатым луком; и эта смесь составляет неповторимо прекрасную начинку пирогов, что пеклись у нас в доме из пшеничной муки грубого помола (пшеницу выдали на трудодни ещё в октябре), и пользовались они заслуженной славой. Помол был, действительно, грубоватый, но нам в самую пору. Пироги бабушка лепила большие, весомые; одним таким пирогом можно было насытиться.
Читать дальше