Владимир Федоров - Бойцы моей земли - встречи и раздумья

Прошло несколько лет, и половина родного поэту района ушла и еще уйдет под воду. Степные дороги, на которых он, сельский комсомолец, слагал стихи о первой любви и о первых колхозах, дороги, видавшие его не раз и в зрелые годы, зарастут водорослями. Не верится…

Не здесь ли со сцены сельского клуба его сверстница Катерина Ракушка пела задушевным голосом:

Пела Катерина и не знала, что и сами вербы у их села уйдут на дно морское. Не знала, что она, Катерина, будет лечить людей, а Иван прославит своих земляков проникновенными стихами.

Иван Вырган не только поэт. Украинским читателям полюбились и его душевные рассказы. Много лет он вместе с писательницей Марией Пилинской работает над «Русско–украинским фразеологическим словарем». Работает с большим подъемом, самозабвенно. Иной раз его собственные стихи и рассказы месяцами ждут своей очереди. Не хватает времени. Нужно прочесть всю классическую и современную украинскую литературу, перебрать самоцветы народного творчества, чтобы найти подходящие примеры.

Разделы из словаря регулярно печатаются в журнале .. «Прапор». И вот уже стайками прилетают письма со словами благодарности не только из областей Украины, но и из других республик, из стран народной демократии и даже из–за океана. Только человек, страстно влюбленный в родной певучий, переливающийся всеми красками язык, способен на такой творческий подвиг во имя дружбы двух братских народов. Пожалуй, давно украинские писатели и читатели не получали такого чудесного подарка.

А Иван Вырган еще успевает прочесть стихи молодых, направить их первые шаги. Уже обратившие на себя внимание читателей такие разные и хорошие украинские поэты, как Сергей Мушник и Юрий Герасименко, многому научились у Выргана, а главное — чувству долга перед родным народом, поднявшимся на крутой берег.

Однажды мой фронтовой друг, думающий педагог, очень любящий литературу, неожиданно прислал мне свой рассказ. Интересный, острый. Но рассказ ли это? Скорее отличный очерк. Друг мой писал о том, что наболело, о своей педагогической среде, о деревенской школе, отгороженной незримой стеной от сельского производства.

В этом темпераментном полуочерке–полурассказе чувствовалось окрыляющее влияние Валентина Овечкина, смело стершего границу между очерком и рассказом. Потом я узнал, что эту «первую ласточку» благословил и Валентин Владимирович, с которым мой друг переписывался. Сколько честных, умных людей всколыхнули овечкинские очерки!

За книгами Овечкина стояла большая и нелегкая жизнь. Кем он только в юности не был! II сапожником в родном Таганроге, и учителем ликбеза, и заведующим избой–читальней, и секретарем комсомольской ячейки в степном селе, и девятнадцатилетпим председателем ефремовской сельскохозяйственной коммуны, первой в Приазовье.

Как это случилось? В голодном двадцатом году шестнадцатилетний Валя Овечкин из Таганрога заявился к сестре Ольге, учительствовавшей в Ефремовне. Сперва Валя и здесь сапожничал. В комсомол он вступил четырнадцати лет, приписав себе два года. Это была первая и последняя «приписка» в жизни Валентина Овечкина. В своей новелле «Елисей Булка» он рассказал о человеке, встреча с которым, по его словам, сделала юного сапожника писателем. Этот крепкий и хитрый хозяин, прикинувшись другом Вали и его сестры, обманул их, собрав себе весь урожай с их надела: «ведь бумажки–то на землю никакой не составили». Ох, эти бумажки!

«Я смотрел в его чистые голубые глаза, на его святую плешь (прямо как у его тезки Елисея–пасечника из народных рассказов Толстого) и начинал понимать, что он не шутит, и что ему нисколько не стыдно, и в глубине души он даже потешается над нами, беспомощными дураками.

Я в шестнадцать лет был крепким малым и мог бы изувечить его там, в поле, один на один. Но в эту минуту, когда мою правую руку уже повело назад, вдруг любопытство пересилило во мне злость…»

Так родился писатель и гражданин, ставший председателем сельской коммуны, партийным работником и, наконец, журналистом.