Грэм Робб - Жизнь Рембо

Биографии тех, кто отправился на поиски Рембо и даже пытался жить его жизнью, в значительной степени схожи в своих выводах с выдумками биографов, не отходивших от своих письменных столов. Дорожные заметки Рембо принадлежат к отдельному жанру. В данной работе я не преследовал цель педантично восстановить этот отрезок жизни поэта. Тем, кто желает более детально изучить «африканский период» жизни Рембо, следует обратиться к сочинению Алена Борера Rimbaud en Abyssinie («Рембо в Абиссинии») или отдать дань уважения неприкрашенному, но вместе с тем лирическому исследованию Чарльза Никола Somebody Else: Arthur Rimbaud in Africa 1880–91 («Кто-то еще: Артюр Рембо в Африке, 1880–91»).

Разоблачение мифов и развенчание заблуждений – приятная, но в конечном счете бесполезная и даже самообманная деятельность. В Зеркальном зале репутации Рембо существует по крайней мере столько Рембо, сколько личного в его произведениях. Как продолжают демонстрировать исследователи, изучающие жизнь и творчество Рембо, с ежегодным средним выпуском десяти книг и восьмидесяти семи статей, его поэзия – это не литературный эквивалент «живому» концерту, а сложный патологически неоднозначный труд. В отличие от многих современников Рембо помнят не за нравоучительные остроты, вызывающие общий шепот согласия, но за загадочные лозунги со всей полнотой и многообразием их интерпретаций: «Подлинная жизнь отсутствует», «Я есть некто другой», «Любовь надо придумать заново», «Настало время убийц», которые Генри Миллер связывает с тысячелетним хаосом и ядерной войной [14], а тезис о «мотивированном расстройстве всех чувств» часто понимается неверно, из-за того что цитируется без определения «мотивированное».

С момента публикации последней полной биографии Рембо Пьера Птифиса (1982) и исследования Жан-Люка Штейнметца (1991) появилось много новой информации. В 1998 году на аукционе Друо [15]было продано одно из писем Рембо-школьника за 3,5 миллиона франков. Основные открытия внесли ясность в толкование и хронологию переломных моментов жизни Рембо: его анархистской активности, его отношений с Верленом, его поэтических изысканий, экспедиций с контрабандным оружием, финансовых, политических и религиозных взаимодействий с рабовладельческими сообществами Африканского Рога.

Я не нашел того Рембо, которого ожидал найти, и я не ожидал, что, работая над этой книгой, потрачу столько же времени, сколько Рембо потратил, создавая свои литературные творения, каждое из которых представляет различные стадии в истории современной поэзии. Жаль, что он не посвятил поэзии вдвое больше времени… Рембо бросил писать стихи, но немногие люди, обретя к ним вкус, перестают их читать.

Вполне закономерен вопрос: почему эта 450-страничная реконструкции жизни Рембо – не научное исследование по сути, а книга для чтения – заканчивается разделом примечаний. Примечания предназначены для подтверждения заявлений, чтобы содействовать дальнейшим исследованиям и подтвердить факт, что каждая биография – это акт сотрудничества. Иными словами, примечания и библиография – это продолжение раздела благодарностей.

Все эти люди, чьи имена перечислены ниже, предоставили мне информацию или помогли найти ответы на разнообразнейшие вопросы – от небольших и легко разрешимых до нудных, безбрежных и не имеющих ответов: Дамиан Аткинсон, Жан-Поль Авис, Мишель Бри, Элизабет Чепме, Маста Эбтахадж, Андре Гвий, Джеймс Хиддлстон, Стив Мерфи, Джеймс Пэтти, Клод и Винсент Пишуа, Рэймонд и Хелен Поггенбург, Джон Вагштафф и Фил Уитакер. Я благодарен сотрудникам Библиотеки Института Тейлора в Оксфорде, Библиотеки факультета современных языков (Оксфорд), Бодлианской библиотеки Оксфордского университета, Государственного архива Великобритании, Национальной библиотеки Франции и Музея Артюра Рембо в Шарлевиле.

Таня Стоббс и Питер Штраус из издательства Picador, Старлинг Лоуренс из Norton, Хелен Дор и мой агент Гилл Кольридж – благодаря им создание книги о жизни Рембо оказалось неуместно счастливым опытом.

Стивен Робертс прочитал то, что должно было стать окончательной версией, и осветил несколько темных мест.

Драгоценные комментарии Маргарет были моим основным и глубинным мотивом для написания этой книги.

Мне совершенно ясно, что я всегда был низшею расой. Дурная кровь, Одно лето в аду [16]

Большинство поэтов-романтиков практиковало хирургические операции на своих родословных древах, делая прививки из аристократов и обрезая ничего не значащие ветки. Рембо вырвал свое древо с корнем и бросил его на кучу мусора из древних безликих идиотов: «Если бы я имел предшественников в какой-либо точке истории Франции! Нет никого! Мне совершенно ясно, что я всегда был низшею расой. […] Моя раса всегда поднималась лишь для того, чтобы грабить: словно волки вокруг не ими убитого зверя» [17]. Рембо размышлял о своей фамилии. В разное время слово ribaud (от rimbaldus ) означало проститутку, распутника, бандита-прелюбодея, солдата, который вступил в ряды войск лишь ради наживы [18]. Многие из его современников, пожалуй, сочли бы это честным описанием поэта: Рембо по имени, rimbaud по натуре.