А тот, кто помнит, как «звучит» написанное письмо, «опущенное» в ближайший почтовый ящик, наверняка вспомнит и ту перемену «тональности» переполненного ящика перед Новым годом! Случалось, что засунуть свою корреспонденцию в прорезь было проблематично.
Понятно, что одной из важнейших и узнаваемых (и долгожданных) фигур того времени был почтальон. Вернее, почтальонша – в СССР эта тяжёлая профессия была отдана в женские руки.
«Толстая сумка». Посёлок. 1966 год.
Советская письмоносица («с толстой сумкой на плече») знала в лицо каждого, кому разносила почту. Так что часто корреспонденция переходила из заветной сумки в руки случайно встреченного адресата «по дороге». Но в свой почтовый ящик все всё равно заглядывали по несколько раз на день.
Раньше каждый знал номер своего почтового отделения не хуже, чем собственный адрес или домашний телефон. «Алма-Ата 82» – почтовое название нашего Посёлка и тот адрес, на который приходили корреспонденции не только со всех концов Союза, но даже и из-за границы. Своеобразный код, до сих пор хранящийся в памяти многих.
«Алма-Ата 82». Почтовое отделение.
Любому советскому жителю название его почтового отделения было знакомо сызмальства ещё и потому, что каждого из нас родители приучали к «почтовой культуре» сразу, как только школа выучивала нас писать. По крайней мере в том эпистолярном потоке, который несколько раз в году захлёстывал и 82-е почтовое отделение, и всю «Почту СССР», были и наши капельки.
И потом, поразъехавшись по Союзу после окончания школы, все мы продолжали держать связь с домом через ту же почту. «Алма-Ату 82». Присылая домой открытки-поздравления, телеграммы-молнии («Скучаю шлите деньги») и письма-отчёты, получая обратно денежные переводы, продуктовые посылки с яблоками и ценные бандероли с тёплыми носками.
Отсюда же, с почты, осуществлялись междугородние звонки. Для них были оборудованы две кабинки со стеклянными дверями. И хотя наши поселковые дома и квартиры были почти сплошь телефонизированы, многие предпочитали звонить с почты – здесь, среди прочих, бесконечное время ожидания звонка тянулось не так фатально.
На почте подписывались на любимую периодику – «Пионерскую правду», «Юный натуралист», «Юный техник», «Моделист-конструктор». И даже умудрялись пополнять свои филателистические коллекции и собрания открыток.
Ну, а на этих снимках – школьная экскурсия на почту. Наше почтовое отделение, кстати, доселе сохранило своё место в том же самом помещении, на первом этаже здания Поссовета (а ныне – акимата), где и появилась в самом начале своего существования. Время же съёмок, предположительно, год 1967—68. Школяры – класс моей сестры Ляли.
Когда все дети знали, кем станут повзрослев
В Советском Союзе не было презренных профессий. Это считалось принципом основополагающим. Хотя пролетарии, особенно расслабившись после работы, ругали интеллигентов, а интеллигенция посмеивалась над колхозниками. Но всё это без злобы и последствий.
Так что на курорте в Крыму или в Пицунде в одном номере могли, например, запросто поселить профессора из МГУ и сантехника из Свердловска. А в другом – чабана из Джамбульской области и мелкого партработника из Латвии.
Это потому, что для всех для них действовали равные социальные гарантии и одинаковые профсоюзные льготы. В те коммунальные времена в гостиницах, санаториях и домах отдыха к тому же практически отсутствовали варианты одноместного расселения, и любому отдыхающему-одиночке предстояла неизбежная лотерея сожительства с незнакомцем.
Над нашей школой шефствовали физические институты в которых работали наши родители. Одна из лабораторий ИЯФа. 1968 год.
В СССР полагали, по крайней мере официально, что человек труда – ценен сам по себе. И нет разницы, где он работает. Главное, что работа у него есть, и самое важное, как он с ней справляется.
Потому и в наших школах в те времена практиковались регулярные экскурсии туда, где работали наши родители. Или же просто – на ближайшие производства. Тем более, что у каждой советской школы был обязательно свой «шеф» – какое-нибудь рядом стоящее предприятие.
Читать дальше