Николай Хаданцев - Ищите меня по остывшим следам…

Отец выехал в улусный центр и купил муки, чая и масла- все самое необходимое, чтобы можно было пережить долгую и суровую зиму.

Та осень выдалась особенно ненастной. Темные и густые тучи медленно ползли по низкому небу, мелкий дождь лил не переставая всю неделю. Он был самым шустрым и непоседливым из братьев, Платон опекал его и маленький брат отвечал ему тем же.

Ближе к зиме не стало слышно смеха и не стало детских забав. Болезнь и смерть незаметно вместе с нуждой прокрались в дом Петровых. Постепенно слегли его братья и сестрички, которые не жаловались, лежа на нарах в балагане.

Платону особенно больно было видеть, как умирал его маленький братишка. младшенький брат Платоши- Дьёгёр. Дьёгёр был пожалуй самым преданным в забавах, а заодно и самым благодарным слушателем выдуманных Платоном историй. Он не жаловался, тихо лежал на нарах, с трудом открывая веки и только изредка просил попить. Через неделю он тихо умер- его сердце перестало биться во сне.

Потом друг за другом ушли еще два брата и три сестры. Их мать почернела от горя и перестала уже плакать. Отец хмуро хоронил своих чад.

Потом заболел и Платон. Ночью, устав бороться с температурой, маленький Платон забылся во сне. Этот сон он помнил до сих пор в деталях.

В этом сне посреди огромного аласа величественно стоит огромное дерево, вершины которого теряются в холодной небесной выси. Вдруг мальчика поднимают над землей теплые потоки воздуха и он стремительно поднимается вверх вдоль ствола этого дерева все выше и выше.

Взгляд его простирается вдоль всего неба и он видит, что нижние края небес по окружности свисают вниз. Свисают как бахрома, подобно серебряным ожерельям они трутся о приподнятые края земли, со звуком как будто грызутся со скрежетом разъяренные жеребцы. По обратной стороне этого неба пасутся несметные стада, курятся дымом в далеком тумане белые юрты. Как только пролетел он одно небо, появилось другое небо, другое по цвету. Затем еще одно небо, еще и еще – всего девять ярусов. И когда Платон достиг вершины дерева, увидев теплый и божественный свет- он неожиданно проснулся.

Много лет он вспоминал об этом сне- ведь после того, как он увидел его- болезнь отступила. Ранней весной отец на руках вынес из балагана ослабевшего после болезни Платона на весеннее яркое солнце.

– Вы слышите меня, Платон Алексеевич? – уже третий раз произнес следователь, вырвав Ойунского из забытья и вернув в стены кабинета.

– Извините меня, – ответил Ойунский. «Кажется настал тот момент, когда любишь разворошить свои воспоминания, снова видеть те места, где я был счастлив когда-то, – подумал он. – Теперь мне приходится подстраивать свое не самое счастливое настоящее под лад уже безвозвратно прошедшему и бродить как тень среди моих грез, мечтаний и мыслей – по закоулкам моей памяти…».

– Ну что же, если Вы вернулись на бренную землю, то я продолжу, – следователь стряхнул пепел с папиросы и продолжил зачитывать протокол:

– Затем Вы учились четыре года в Таттинском улусе в сельской начальной школе, были первым учеником. Успешно ее закончили…

Чудом к Платону попала первая его книга «Князь Серебрянный»– затрепанная и местами потерявшимися листами. Возможно эта книга и предопределила всю последующую судьбу Платоши.

Книги стали манить Платона как волшебное зелье – огромный, неведомый и прекрасный мир открылся ему. Герои книг преодолевали горы, штурмовали замки, покоряли народы, бороздили моря, находили несметные клады, любили и умирали. Платон проглатывал книги, и когда не было возможности читать при дневном свете, жег лучины и переживал со своими героями радости побед, волнений, исканий и горечь поражений. У себя дома он питался черным чаем. Подкреплялся же у товарищей, которым как заправский олонхосут рассказывал предания старины и русские романы.

Долгими зимними вечерами, у потрескивающего очага юный Платон пересказывал по просьбам своих друзей сверстников «Князя Серебряного»:

– «Слепые! – сказал вдруг царь, быстро вскакивая. – Третий грех: когда кто нарядится нищим и к царю в опочивальню войдет! И ударил он острым посохом Коршуна в грудь…». Русский роман чудно переплетался с олонхо и князь Серебряный вдруг становился похожим на Нюргуна Боотура Стремительного. Преобразившийся князь Серебряный то ударом кулака пробивает стены, то пускает стрелу в небо так, что она теряется в небе, то лихо отрубает головы бесчисленным врагам и может совладать с любым скакуном.