Иван Леонтьев - Моё родословие. Воспоминания

Я у отца был только один, всё внимание уделялась только мне. От отца я никогда не отставал и всегда на пашне был с ним: помогал ему собрать дровишек для варева, утиных яиц по речкам, на горе набрать чеснока, кисляток и щавель. Я, как только стал постарше, на лошади верхом бороновал землю и считал себя пахарем.

Земли своей наша деревня не имела, поля снимались в аренду сроком на двенадцать лет. Вот их названия: Киськан, Яман-Туган, Вершина Ямана, Тукмак, Ласынь, Сухая Ласынь, Япар-Берган, Кунукиткан, Сана-Буткан и Васильева речка, внизу – Шакиркина.

Все эти поля разных башкир, им за землю платили деньги. Находились недобросовестные хозяева, умудрялись продать землю двум-трём хозяевам: выезжали на одну полоску двое, учиняли скандалы, а иногда лупили хозяев.

Наш народ жил очень бедно, всё было с купли, своей земли не имели, даже и сама деревня вмести с огородами стояла на башкирской земле, хозяин её был Валейка-башкирин из деревни Рыскулово.

Шла весна, под горой разделывались огороды, Валейка был пьяным и начал по грядкам ездить на лошади, его бабы задержали, привели в деревню, помню, привели к крёстному двору – в это время он приехал с мельницы и с воза убирал муку.

Женщины пожаловались на действия Валея, ему крёстный задал только один вопрос: «Валей, почему ты так делаешь?» Он ответил: «Мин каж…», и этой же секундой слетел с лошади, бабы приступили к действию, избили Валея коромыслами, вёдрами и пинарями, а когда он уже не двигался, крёстный подвёл к нему гнедую осёдланную лошадь, посадил Валея и он едва уехал. Валей не жаловался и никакого расследования не было.

Тоже весной, как помнится, в 1913 году, хуторский башкир по имени Садышка украл две пары быков, принадлежащих жителю хутора Нижней Чёрной Речки – Тецкову Данилу Осиповичу. Народ в этой деревне был дружным, посадились верхами, поехали двумя направлениями догонять Садышку и не доехав до хуторского (Юлгутлы) два километра, задержали его и вместе с быками доставили в деревню.

Мы, вся ребятня, появились у двора Тецкова, мужички подобрались ловкие, допросов не производили, а подняли повыше и посадили на ягодицы три раза и у Садышки изо рта и ушей пошла кровь. Садышку посадили верхом в седло, из его кармана выпал наган, его поднял мой крёстный, он побежал к берегу реки Сакмары и бросил его в воду. Но на самом деле было не так: в реку он бросил камень, а револьвер остался в его кармане. Садышка добрался домой, но на третий день скончался. Из станицы Верхнеозерной приезжали власти, производили расследование, интересовались револьвером, но крёстный настоял на своём, убедил представителей власти, что револьвер покоится на дне реки Сакмары. Виновников никого не нашли, так и погиб вор Садышка.

На всех арендных участках, которые поименованы в настоящей записке, сеяли и арендовали землю до дня революции 1917 года.

На полях было очень много лесных колков, по межникам было много вишни, ягод клубники, костяники, по речкам самордины, черёмухи, рябины и калины. В Лысани была беркутиная гора, там были большие скалы и в этих скалах обитало семь беркутов, нам иногда удавалось разорить гнездо, но это было редко и очень рисково.

По речушкам и ручьям много оставалось дичи: утиных выводков, в основном крикушей, нам удавалось ограбить гнездо и поймать петлёй утку, но это уже был героизм.

Припоминаю, отец пахал сохой на одной лошади, я сажал семечки грызовые – уже был помощником отцу, заменял взрослого, день был очень жарким и мы из балагана перебрались наружу. Ночью подул такой сильный ветер, а затем пошёл снег! Отец перетащил меня в балаган, а затем туда же затащил жеребёнка, ему было всего три дня, связал ему ноги, завернул в полог и до рассвета он находился в балагане, а мать жеребёнка шагу не отходила от балагана. Утром встали, все поля были занесены снегом, даже в некоторых местах были снежные переносы, однако с восходом солнца снег быстро растаял и всходы не были повреждены.

Сколько было птицы! Как только начинался осенний или весенний перелёт, птица, день и ночь летела большими стаями в течтение двух-трёх недель, крик не прекращался, а мы все кричали им: «Путь-дорога, путь-дорога!», желали им счастливого перелёта. На них не охотились, стаи птиц летели низко и где они только помещались?

Куропаток в то время ловили шатрами, шатры делались как сети: вязалась из ниток форма в виде круга, клалась приманка – озатки, а когда к приманке собирались куропатки, верёвочка вздергивалась сидящим в засаде и все куропатки – накрыты, их принимали в «Эксперт». Очень было много волков, лисиц и зайцев. Рыскуловские башкиры осенью делали облавы на волков – окружали степи, горы: волков загнанных ловили даже руками и пленников водили по деревне. Лис ловили капканами, петлями, так же и зайцев. На зайцев ходили с собаками, у некоторых были очень хорошие собаки, хотя бы, у родственников матери, Яковлевых, была собака Пальма, она не упускала ни лисы, ни зайца.