Владимир Хомичук - Муха

Но не стоит и преувеличивать «тяжести и лишения суровой военной службы». После первой встряски все как-то устаканилось и перешло в рутину. Страх, естественно, остался, но кто предупрежден, тот вооружен, как говорится. Вообще-то, об армии я в основном рассказываю больше смешное, нежели мерзкое. Так устроена натура человеческая: без юмора хоть вешайся.

Приехала ко мне Алина. Сняла комнату на ночь. Я получил увольнительную. Весь день готовился, предвкушая близость с ней, измаялся от подковырок друзей и скабрезных намеков старших по сроку службы. После отбоя был отпущен и чуть ли не бегом помчался на встречу с любимой, нетерпеливый и шальной. Ворвался в квартиру, бросился в ее объятия и давай целовать без остановки. И тут краем глаза обнаружил в центре комнаты накрытый обеденный стол. В самом центре красовалась трехлитровая открытая банка с самодельной «пальцем пханой», как говорят в Белоруссии, колбасой. Все, любовь тут же испарилась, на ее место оголтелым галопом ворвался голод, который не тетка, как известно, а тем более в армии. Солдат хочет есть всегда, везде и ежеминутно. Он голоден постоянно, даже во сне или после уставом положенного «приема пищи». Неудивительно, если принять во внимание мощную повседневную физическую нагрузку и меню из картофельных очисток, хлеба с маслом и компота, а также суточный рацион этого провианта. В общем, увидел я стол и яства, на нем водруженные, и финита… Ночь так и прошла за этим самым столом. Мне смешно вспоминать об этом. Алине, скорее всего, было не до смеха.

Вот сижу я сейчас у окна, смотрю на улицу, на капли дождя, которые кап-кап на асфальт, и вспоминаю, думаю. Мысли похожи на этот паскудный промозглый дождь. Все мы иногда задумываемся о том, что было. Вот и я все спрашиваю себя, правильно ли поступила тогда, написав Олегу в армию это злосчастное письмо, которое держу в руках и перечитываю. Он ведь все мои письма сохранил и вернул потом. Так они и пролежали нетронутыми лет двадцать пять уже.

«Милый Олег! Я долго думала и сомневалась, стоит ли писать тебе и рассказывать об этом. Но в конце концов решила, что так будет порядочнее и честнее по отношению к тебе и… другому человеку. Ты только глупостей там у себя в армии не наделай, а то мне подружки рассказывали о всяких случаях. Постарайся быть мужественным, я ведь пишу тебе, потому что всегда была искренней с тобой и сейчас хочу быть. Я встретила другого мужчину, вот. Он кубинец, зовут его Рикардо. Он сделал мне предложение, зовет меня с собой на Кубу. Я ему еще не ответила, решила сперва тебе написать. Но скорее всего, скажу да. Наши отношения с тобой, пойми, они были детскими, наивными, а тут на меня нахлынула настоящая взрослая любовь, и я ничего не могу с этим поделать…»

Боже, какая я была дура, зачем я написала Олегу эту глупость? Наверное, именно с того момента, когда он прочел эти дурацкие строки, в нем и зародилось недоверие к моим словам и поступкам, которое он испытывал до конца наших совместных дней. Он ведь тут же приехал, как-то отпросился на неделю домой и прямо с поезда прибежал ко мне. Мы поговорили. Я, как мне казалось тогда, честно ему во всем призналась, даже разоткровенничалась, идиотка, насчет постельных дел. Он сразу сник, сказал «ух», как будто его в живот ударили, и ушел. А на следующий день утром принес и попросил прочитать вот этот рассказ, который написал ночью.

Тамара слыла ребенком странным. Она рассказывала маме и подружкам, что часто видит себя во сне стоящей на краю пропасти. Вот стоит она и смотрит вниз, а полутемное пространство зовет и притягивает ее к себе своей неизвестностью, загадкой и тайной. Страх останавливает ее, но прыгнуть в непознанное так хочется, что сон возвращается вновь и вновь. Мама целовала и успокаивала. Говорила, что так бывает, это просто кошмар, когда она подрастет, все пройдет и забудется. Подружки смеялись и крутили пальцем у виска.

Она выросла и полюбила парня. Ей так думалось. Но странное дело – вместе с любовью вернулся навязчивый сон. И никак не отпускал. Тома рассказала об этом отцу. Тот предложил проверить свои чувства.

– Но как? – спросила девушка.

– Попробуй не встречаться со своим женихом. Ну, хотя бы месяц. Если не поможет, мы вернемся к этому разговору.

Она помучилась-помучилась, но послушалась отца и выдержала месяц. Сон отступил.

Тамара сама прибежала к отцу рассказать об этом. И спросила:

– А теперь ведь можно вернуться к жениху?