Шейн Доусон - Я ненавижу селфи

Я : Хочешь поговорить у мусорного бака в день рыбных палочек? Наверное, это что-то важное.

Келли : В общем… Хочешь пойти со мной на выпускной?

Я : Э-э… Что?

Келли : Я серьезно.

Я : Ты лесбиянка. Настоящая лесбиянища. У тебя постоянно струпья на предплечьях.

Келли : Как это связано с моей ориентацией?

Я : Не знаю. Но это не кричит «люблю члены».

Келли : Тебе бы не пришлось платить.

Я : Почему? Это что, какая-то благотворительность? Тебя директор подговорил? Я все время говорю ему, что не умираю. Просто у меня лицо умирающего.

Келли : Нет. Мой папа собирается заплатить тебе.

Я : Почему? Он даже не тратит деньги на шампунь. В смысле, с твоих волос стекает больше жира, чем с фритюрницы на сельской ярмарке.

Келли : Ты и правда знаешь, как заставить девушку чувствовать себя красивой.

Я : Ладненько, что происходит? По правде.

Келли : Папа хочет, чтобы я пошла на выпускной с парнем, и сказал, что заплатит тебе, если ты со мной пойдешь.

Я : О черт. Это похоже на сюжет какого-то ужасного фильма девяностых. В конце ты поймешь, что не лесбиянка и на самом деле влюблена в меня?

Келли : Я рада, что мы стоим у мусорного бака. Чувствую, меня сейчас вырвет.

Я : А… что будет, если я откажусь?

Келли : Тогда я не смогу пойти на выпускной.

Я : Ты правда хочешь пойти? Сборище натуралов, ласкающих друг друга, – кажется, это не совсем в твоем вкусе.

Келли : Знаю, это тупо, но я очень хочу пойти. Единственный раз, когда я надевала платье, – на похоронах моей бабушки несколько лет назад, и я даже не смогла насладиться этим. Мне пришлось переодеться во что-то, что скрывало бы мою грудь, когда я помогала нести гроб.

Я : М-да, похороны – это жесть.

Келли : Ну, так что ты скажешь? Ради меня?

Решение было трудным. Я не знал, что было бы больнее: подвести подругу или пойти на выпускной с лесбиянкой. Это как выбирать между вшами и лобковыми вшами. Первое – заразно, второе навредило бы только мне. Еще я не совсем понимал, как чувствую себя из-за того, что ее отец эксплуатировал меня, как будто я какая-то жирная проститутка. Самым грустным было то, что Келли сказала, чтобы подсластить пилюлю.

Келли : Папа оплатит нам ужин в «Дэнниз».

Но еще грустнее была моя реакция.

Я : Я В ДЕЛЕ, МАТЬ ТВОЮ!

Так что решение принято: Келли стала целиком и полностью моей на тот вечер за небольшую плату в виде билетов на выпускной, смокинга и ужина в «Дэнниз». Этот вечер настал через мгновение. Не успел я опомниться, как пришло время лечь на пол, чтобы мама помогла мне застегнуть брюки от смокинга. Когда я надел свой костюм и посмотрелся в зеркало, я не мог не заметить, как похож на лесбиянку. Может, это судьба. Может, мы с Келли стали бы самой горячей лесбийской парой на выпускном. Хотя у нас была достаточно жесткая конкуренция. Там были две камбоджийки, которые работали по выходным ди-джеями на днях рождениях. Выглядели они довольно крутыми.

Я запрыгнул в свою ни разу не мытую машину и направился к дому своей спутницы. По пути туда я забрал цветок, что надевают на запястье, а потом нечаянно сел на него. Сказать, что я его уничтожил, было бы преуменьшением. Я сделал с этим цветком то, что бог сделал с динозаврами. Заставил ВЫМЕРЕТЬ.

Когда я остановился у дома Келли, я начал волноваться. Не знаю точно почему, ведь это даже не было настоящим свиданием. Но было что-то такое в костюме, романтической песне по радио и раздавленной бутоньерке между моими ягодицами, что вызывало у меня бабочки в животе. Может быть, именно об этом все говорили. Может быть, тот вечер должен был стать волшебным. Или, может, мне хотелось в туалет из-за торта и пережаренных бобов, которые я съел накануне вечером.

Я добрался до входной двери, и до того, как я успел постучать в нее, она открылась, и меня застигла гроза из вспышек. Это был фотограф, которого нанял отец Келли, и он особо не скромничал в попытках получить все снимки, которые хотел. Вспышек было так много, что я стал думать, не приступ ли у меня – что было абсолютно реально, опять же, учитывая торт и пережаренные бобы.

После того как вспышки закончились, я поднял глаза и увидел перед собой Келли, которая выглядела как совершенно другой человек. Она не была той камуфлированной девушкой в походных ботинках с металлическими носами, которую я знал. Она была прекрасной принцессой в идеально сидящем платье и с прической прямо со страниц журнала «Севентин». Неудивительно, что ей пришлось переодеться на тех похоронах. Она, наверняка, возбуждала священника. Ну… наверное, не священника, а, может, мальчиков-служек.