Всеволод Кукушкин - Лидер. Сергей Павлович Павлов

Что касается спорта, то Горбачев, человек сам по себе чванливый, равнодушный ко многому, им никогда и не интересовался. И это почувствовалось довольно скоро… Хуан-Антонио Самаранч был избран президентом МОК в Москве в 1980 году, много раз приезжал в столицу, но ни разу не был принят Горбачевым. Один из ставропольских друзей Горбачева признался, что это было под влиянием Раисы Максимовны, которая сказала: «Ты теперь такой большой человек, тебе негоже встречаться с каким-то физкультурником…» А Павлову, скорее всего, он не мог забыть, что Первый секретарь ЦК ВЛКСМ никоим образом не выделял первого секретаря ставропольского крайкома комсомола, который был в этой роли в 1955–1962 годах. Вообще в тот период партийное хамство было весьма распространенным явлением, особенно в отношении людей, являвшихся яркими, заметными личностями.

Можно сказать, что первоначальный развал государства начался при Горбачеве, но этот процесс был назван шустрыми сотрудниками из отдела агитации и пропаганды ЦК КПСС словом «перестройка». Для настоящей перестройки требовались иные лидеры, иные кадры.

Естественно, дело дошло и до спорта, но система, созданная Павловым и его командой, оказалась настолько прочной, что единым махом ее развалить не удалось. В ход был пущен лозунг о необходимости повышения массовости, развития физической культуры, сопровождавшийся как раз разрушением условий, необходимых для занятий физической культурой. Да и люди, занятые спортом высших достижений, не могли понять, что от них требуется – они полагали, что нужны успехи, победы на соревнованиях, упрочение престижа державы… Наивные люди…

Сергея Павловича Павлова удаляли из Спорткомитета по-хамски. К приезду секретаря ЦК КПСС Михаила Зимянина собрали членов коллегии, но Павлова даже не пригласили. И это при том, что именно при его руководстве были достигнуты блестящие результаты. Но, видимо, слово доброе и не планировалось. Лишь в 2004 году Бюро Исполкома Олимпийского комитета России решилось наградить Сергея Павлова почетным знаком «За заслуги в развитии олимпийского движения в России» в связи с 75-летием со дня рождения (посмертно). А тогда, 17 апреля 1983 года, он просто «сдал дела».

«С приходом Марата Грамова начался развал Спорткомитета, или разгон, не знаю, какое слово точнее в этом случае, – вспоминал Смирнов. – Грамов считал, что у Павлова было много недостатков, прежде всего в подборе людей. И принялся удалять людей из ближайшего окружения Павлова, называя их «одиозными личностями». В их числе оказались и шеф протокольной службы Михаил Мзареулов, и руководитель международного управления Дмитрий Прохоров, и многие другие, кто был связан именно с выездами за рубеж, контактировал с международными организациями. Кто-то жужжал Грамову в ухо, что все беды и безобразия связаны с… зарубежными выездами. Стал Марат Владимирович приглашать на эти места «своих» людей, среди которых оказалось немало заурядных проходимцев… Сам Грамов не был коррупционером, но вокруг него творились большие безобразия».

«Павлов хотя и был, по большому счету, когда пришел в Комитет, человеком не из спорта, но он его полюбил по-настоящему, – делился своими впечатлениями Александр Тимошинин. – Он умел говорить с людьми, вникал в проблемы спортсменов, тренеров, решал их. Спорт надо любить, тогда можно стать хорошим руководителем. А его наследник был человек не от спорта…»

«Мы смотрели, как одного за другим освобождают руководителей, и я ждал, когда настанет моя очередь, – вспоминал Борис Майоров. – Но как-то встретились с Грамовым в коридоре, и он то ли поинтересовался, как идет работа, то ли еще что. Одобрительно кивнул, мол, все в порядке».

И ведь действительно, в хоккейном хозяйстве все было в порядке, система была отработана и не давала сбоев. После мимолетной встречи показалось, что хотя бы Управление хоккея не тронут, Борис Майоров хорошо справляется со своими обязанностями. Но дней через десять и ему объявили, что он больше не начальник Управления хоккея, надо сдавать дела…

Это был не развал или разгон, это было настоящее разрушение системы.

Для начала, чтобы не подвергать себя излишнему риску попасть под огонь критики за возможные неудачи, новые руководители приняли решение отказаться от участия в Олимпийских играх 1984 в Лос-Анджелесе. Внешне это выглядело как наш ответ американцам за бойкот московской Олимпиады. Так сказать, око за око. Американское решение на самом деле не было спонтанным, оно вынашивалось задолго до 1980 года. Было ясно, что советский спорт вырвался настолько вперед, что Игры 1980 года будут триумфом хозяев и их друзей из социалистических стран. Больше того, зная, как работает пропагандистская машина ЦК КПСС, американцы прекрасно представляли, сколько политических дивидендов будет выдавлено из этого успеха. А ведь «холодная война» была в самом разгаре. Для воздействия на молодежь успехи в спорте являются одной из первоочередных задач. Американцы в результате сумели зацепиться за ввод советских войск в Афганистан в декабре 1979 года как за удобный предлог для организации бойкота.