Эдуард Гурвич - Дерзкие параллели. Жизнь и судьба эмигранта

У меня же в период подготовки к этой книге проблема отношения к евреям вылезла сама собой. Сначала я познакомился с книгой Людмилы Улицкой «Даниэль Штайн, переводчик», которая отвергала этот «вопрос» как таковой: мол, нет такого вопроса, а если есть, он неправомерен и надоел. Тут комментировать нечего! Но спустя день я ехал в метро и читал «Дневник писателя» Достоевского в издании «Азбука классики». Открыл наобум 277-ю страницу дневников 1876 года за март месяц и замер: глава вторая была озаглавлена «Еврейский вопрос». Так что вопрос, конечно, есть. Ответы на него разные. Достоевский утверждает, что «русские угнетены несвободой, бесправием и бедностью», а «мироеды-евреи» обирают мужика. Потому «ограничение их в правах с этой стороны справедливо». Иначе евреи «окончательно погубят мужика, выбравшегося из-под влияния общины». При этом, Достоевский признаёт, что «с христианской точки зрения евреев надо уравнять в правах с другими племенами, населяющими Российскую империю».

Ту же двойственность можно увидеть и в Куприне, который, с одной стороны, публично вступался в «Деле Дрейфуса», «Деле Бейлиса» за евреев, а с другой, в частной переписке с другом, признавался, что евреев не любит. В случае с Куприным для меня важно то, что публично он выступил против антисемитизма. А в частной жизни это его право – принимать ли евреев у себя в доме или избегать с ними тесного общения…

Читая же «Дневники», легко убедиться, что Достоевский унижает именно русский народ: «Если и есть дурные качества в еврейском народе, то единственно потому, что сам русский народ таковым способствует, по русскому собственному невежеству своему, по необразованности своей, по неспособности своей к самостоятельности, по малому экономическому развитию своему. Русский-де народ сам требует посредника, руководителя, экономического опекуна в делах, кредитора, сам зовёт его, сам отдаётся ему. Посмотрите, напротив в Европе: там народы сильные и самостоятельные духом, с сильным национальным развитием, с привычкой давнишней к труду и с умением труда, и вот там не боятся дать все права еврею!»

При всём несогласии признавать русский народ «слабым, неразвитым и потому становящимся такой лёгкой добычей евреев», жизнь на Западе последние четверть века поменяла моё представление о таких взаимоотношениях евреев с коренными народами. В одной из лондонских телепередач совсем недавно англичане с восторгом говорили о роли эмигрантов в жизни страны. В частности, участники программы приводили очевидные факты: если бы не было евреев-эмигрантов, не было бы теперь уже типично английской еды «фиш энд чипе», не было бы «Макс энд Спэнсер», много чего не было бы в благословенной Англии.

А вот мнение князя, как бы продолжающего тему «еврейский вопрос»: «Да, я уверен в генетическом превосходстве евреев».

Не знаю, как насчёт генетического превосходства. Я склонен думать, всё-таки, что тут дело в исторической судьбе, вырабатывавшей у этого народа предрасположенности к определённым видам деятельности. Объяснить эти предрасположенности – задача исключительно увлекательная. Как мне кажется, именно угнетённость, безысходность толкала евреев в советских условиях в теоретическую физику, в математику, в шахматы и другие интеллектуальные сферы. Потому же, например, евреев, увлечённых экспериментами с цветом, линиями, пространством, по сравнению с другими нациями, оказалось больше среди тех, кто занимался живописью. Оттого так велик их вклад в модернистских течениях, в абстрактном искусстве.

Я думаю, антисемитизм в современной России сохраняется, если исходить из тех же оправданных опасений, о которых писал Достоевский. И предрассудки тут вполне объяснимы. Я посмотрел телевизионную программу 90-х годов с участием князя Лобанова-Ростовского в Москве. Ведущий был крайне насторожен к иностранному гостю и никак не мог поверить, что он русский человек. А всё потому, что исходил из привычного: только еврей может быть банкиром, алмазами торговать, в живописи разбираться! Не бывает такого!

Я поделился впечатлениями с Никитой Дмитриевичем, полагая, что ведущий московского телевидения испугался князя, совсем не понимая его:

– А представляете, – смеялся я, – какое тому ведущему будет облегчение, если у Вас обнаружатся еврейские корни! Всё у него в голове встанет на место!

И тут я стал размышлять о реституции. Случись она сегодня в России, князь, по линии дворян Вырубовых, среди прочего, мог бы унаследовать, например, Клеймёново, имение Фета, к которому имеет непосредственное отношение прямая родственница Лобанова, Галахова-Шеншина, также являющаяся и родственницей Тургенева… Для юдофобов – настоящий Клондайк! Толстые, а Фет дружил с Львом Николаевичем, считали его евреем. Старший сын писателя, Сергей Львович, прямо писал: «Наружность Афанасия Афанасьевича была характерна: большая лысая голова, высокий лоб, черные миндалевидные глаза, красные веки, горбатый нос с синими жилками… Его еврейское происхождение было ярко выражено, но мы в детстве этого не замечали и не знали… С одной стороны, он – нежный и ангелоподобный поэт, с другой – сильный и властный человек, домовитый, прижимистый.» А Тургенев смеялся над Фетом: «Он с такой интонацией произносил целковый, даже цалковый, что уже кажется, – будто он его в карман положил».