Эдуард Гурвич - Дерзкие параллели. Жизнь и судьба эмигранта

Дочь рассказывает в письме князю, что жилка коллекционера и собирателя была в нём с самых ранних лет. Во Львове, откуда семья приехала в Париж, Лемперт коллекционировал книги и пластинки. У него была самая большая в СССР коллекция пластинок Вертинского. «Однажды отец принёс домой русские ордена, за которые он заплатил всю свою мизерную зарплату. И заявил: «Не мог не купить! Продавали прямо на тротуаре, за гроши. У меня было чувство, что я спасаю русскую историю!». Наверное, это чувство объединяло коллекционеров и торговцев.

Князь бывал не только в магазине, но и в квартире Лемпертов, которую в своих воспоминаниях он описывает со всеми подробностями: «В жилом помещении висели и хранились экспонаты, с которыми семья Лемпертов не расставалась: редчайший русский агитфарфор, коллекция русских орденов, русское серебро, гарднеровский фарфор, книги и фотографии с автографами. Когда вещь попадала в квартиру, её больше не продавали, невзирая на уговоры друзей-покупателей. Она входила в семейную коллекцию. Хорошо помню огромнейший (2.30×1.30 м) портрет Петра Великого, висевший на лестнице, ведущей из магазина в квартиру. Лемперт не хотел с ним расставаться, но в квартире для него не было места. Этот портрет был написан в 1697 году по заказу короля Вильгельма III сэром Годфреем Кнеллером».

Одним из первых ценных приобретений Лемперта, как полагает князь, был пейзаж Левитана за 500 франков. Много позже, листая кнебелевский шеститомник «История русского искусства», который издавался с 1904 по 1916 год. Иосиф Миронович заметил, что глава о Левитане открывалась этим самым пейзажем с примечанием, что картина «находится в коллекции княгини Тенишевой», что подтвердило его уверенность в приобретении подлинника из этой коллекции. Лемперт продал картину за 4 тысячи франков из-за того, что в ней была дырка. Тогда он ещё не понимал, что холст можно реставрировать.

…А магазин этот начался потому, что Лемперт стал приносить домой всё русское. Эмигранты первой волны умирали, а их дети офранцузились, и, став наследниками, забыв русский язык, уже не могли оценить по достоинству то, что им досталось. Дочь Лемперта, Роза, в замечательных деталях описывает эту историю в переписке с князем.

«Отцу стали звонить: Иосиф Миронович, поезжайте на такой-то адрес! Там, мол, русские книги выкидывают! А ведь, бывало, и жгли! В 1974 году ещё до открытия магазина мы с папой купили у француженки, вдовы русского коллекционера, огромное количество книг, которыми был забит её гараж. Она нам позвонила и пригрозила: «Если не приедете покупать – всё выкину!». Пришлось ехать и покупать. Но денег-то не было!!! Мы с сестрой предложили папе отложенные на каникулы деньги.

Жили мы в муниципальном доме в северном пригороде Парижа. Книжек было много, и наши соседи великодушно одолжили нам свои подвалы, которые мы заполнили русскими книгами. В квартире стало совсем тесно – всюду книги. Так появилась необходимость открыть магазин. И вот в один прекрасный день, это случилось в 1975 году, я посадила папу в машину со словами: едем искать магазин. И нашли в тот же день маленький магазинчик в узком пассаже на улице Сент-Оноре под номером 91. Сегодня нас там давным-давно нет, зато в пассаже и вокруг него пооткрывались русские магазины. Видимо, мы там оставили свой дух…

Продавать в магазине мы решили, конечно же, книги. Но на одних русских книгах прожить было невозможно. Поэтому мы вынуждены были поставить на продажу и некоторые вещи из нашей личной коллекции, привезенной в Париж в 1967 году. Удивительное дело – обычно люди открывают магазин и покупают для него товар. В нашей же семье произошло как раз обратное: пришлось открыть магазин, чтобы продавать в нём то, что в нашей коллекции было лишнее. Вещь вынималась из шкафа, ставилась на стол, и мы все четверо должны были проголосовать за продажу. Если одному из нас вещь была почему-то дорога, речи не было, чтобы отправлять её в магазин. Это было наше право «вето». Поэтому в магазине и появились разные вещи: фарфор, бронза, картины. Магазин уже был открыт, а папа всё ещё продолжал преподавать, на всякий случай: вдруг магазин не пойдёт? Только убедившись, что магазин – полная удача, примерно через год, папа бросил преподавание.

Немного позже папа купил ценнейший архив Ремизова у вдовы издателя его произведений. После смерти издателя его вдова сложила все бумаги в прихожей, перед дверью, в ожидании папы и предложила забрать всё, не глядя и не разбираясь. Она назвала совсем небольшую цену, добавив: «Столько бумаг, хочу избавиться». Папа, не сказав ни слова, вынул деньги и заплатил. Говорила она только по-французски. И было такое впечатление, что она готова доплатить, чтобы забрали бумаги. «Опять спасли», – сказал папа, выходя от неё. Желающих купить архив Ремизова было много. Однако папа отказался разбивать архив и решил продать его только целиком музею, университету или серьёзному коллекционеру. Так и получилось. Архив купил коллекционер Томас Уитни. Он сдержал данное папе слово и в 2000 году передал архив Амхерстскому центру русской культуры при одноимённом колледже (город Амхерст, штат Массачусетс, США), который Уитни окончил в 1937 году.