Анатолий Райшев - Моё земное притяжение…

Меня довезли до базы, прямо к вагончику и вручили гостинец – мешок крупного окуня. Мой приезд на базу – с аборигенами, на оленьих упряжках, конечно, шокировал строителей. А как бригада была довольна! Теперь, кроме дичи, я и рыбы привез, причём, большой и полный мешок!

После знакомства со мной, через несколько дней Иван Семенович с сыновьями впервые приехали на базу, привезли шкурки ондатры, рыжей лисы, песцовые шкурки. И все это он поменял на одеколон и духи. Конечно, не Иван Семенович просил в обмен за шкуры одеколон и духи. Те, кто желал купить меха, ничего другого ему и не предлагали – ни денег, ни продуктов. По сути, происходил принудительный обмен. Накануне у нас открылся магазинчик, водки в продаже не было – по указанию руководства действовал местный «сухой» закон. Но на полках стояли одеколон и духи.

Иван Семенович берет флакон одеколона, открывает, брызгает на свою голову, а остальное стрясывает себе в рот. Так пьяненький Иван Семенович, вместе со своими сыновьями, уехали на двух оленьих упряжках на свое стойбище без грамма муки, сахара, других продуктов.

Меня этот ужаснуло, неприятно поразило. Беру на себя смелость и решаю запретить здесь, на строительной базе, менять у аборигенов пушнину, мясо, рыбу – на водку, одеколон, духи.

А в последнее время контингент строителей существенно увеличился, и среди них стало много бывших зэков. Но я и этого не побоялся. Вообщем, в свои двадцать два года решил навести порядок – помочь своим соплеменникам нормально реализовывать пушнину, мясо, дичь, рыбу.

Тогда я совершенно ничего не знал об органах власти. Читал в газетах про окружной партком, исполком, но какие у них функции – не ведал. И слыхом не слыхивал о какой-либо работе с аборигенами. Были ли какие-либо структуры по работе с коренными малочисленными народами Севера – не знал. Решил навести нормальные порядки по отношению к местным хантам – установить некие правила. Без сомнения и боязни взялся за это дело. Запретил всем обменивать результаты трудов семьи Сопочина И. С. на водку, одеколон, духи. На тот момент думал только об этой семье. Спросил у Ивана Семеновича о необходимых для семьи продуктах, вещах, материях, деньгах.

На каждый вид пушнины я назначил твердую цену. Шкурка ондатры, очень востребованная в те годы, стала стоить пять рублей. Шкуры лисы и песца – по пятьдесят рублей. Цены на мясо и рыбу были установлены не на много больше, чем в магазинах города Сургута.

Желающие приобрести пушнину, мясо или рыбу, приходили ко мне. Я их заносил в список, образовалась и некая очередность. Обмен на водку, одеколон, духи прекратился. И только раз, когда я вылетал на вертолете в Сургут за капканами, продавец магазинчика обменяла шкуру лисы у Ивана Семенович на водку, наверное, из своего загашника. Мне, по приезду, об этом рассказали строители. Я пришел на разборки в магазинчик, «наехал» на нее, она – на меня: «Да как вы смеете? Я – участник войны!» А я всё равно настаивал на том, чтобы она, участник Великой Отечественной войны, вернула Ивану Семеновичу за шкуру лисы нужные семье продукты. На самом деле, в следующий свой приезд Иван Семенович получил от продавца то ли мешок сахара, то ли мешок муки. Ну, а она после этого так полюбила моего Левку, что как только мы с ним заходили в магазин, она звала его за прилавок, хотя всем запрещала даже в магазин заходить с собаками, и хорошо угощала Лёвку нарезанной колбаской.

Стойбища аборигенов располагались друг от друга в десятках километрах. Но поразительно, как точно и быстро они узнавали о хороших или печальных новостях, происходящих у своих соседей. Мне кажется, эти живые быстрокрылые новости были более ценными, востребованными, чем сейчас сотовая связь. Все очень быстро узнают, что на базе КС-2 «Орт-Ягунская» появился Русский Хант (так аборигены меня прозвали), который помогает реализовывать пушнину, мясо, рыбу по хорошей цене и главное – расчет сразу, либо деньгами, либо по желанию – продуктами (мукой, сахаром, как правило, их брали мешками), или по заказу, в том числе и материей.

Вся аборигеновская округа потянулась сюда – на «Орт-Ягун». Как ни странно, довольны были и аборигены, и покупатели пушнины, да и все работники компрессорной станции. В моих действиях меня все поддержали.

Но был и печально-поучительный случай.

Практически мы все, часто или редко, много или мало, потребляем алкоголь. Когда речь об этом заходит, все рассказывают, как часто тот или иной собеседник выпивает. О себе я говорю – и я люблю выпить, но никогда не маялся похмельем, никогда не пил более одного дня и эти качества, вкусы сохранились и по сей день.