Наталья Казимировская - Путешествие по жизни. Письма другу

Очень любила я студентов-товарищей! Самый лучший в училище кларнетист Зотов, которому я аккомпанировала и с которым переиграла ряд шефских концертов. Витя Пацевич – длинный, как верста, под стать своему контрабасу, над которым он возвышался ещё на метр (говорят, он играл у Спивакова в какие-то годы). Алкаш уже тогда, он, будучи четверокурсником и получив, как и мы все, белый нарцисс для вручения «новобранцам» – первокурсникам, поднёс его к носу, потянул воздух и, изобразив блаженную мину, произнёс: «Ркацители» (сорт вина). Лучший вокалист Паша Сычёв (не знаю, какую он сделал карьеру и сделал ли) и способный парень Сергей Алексашкин (ныне солист Мариинского театра). А сколько шуток, сколько веселья вызывали даже всяческие неприятности! Помню, как закрыли на ремонт женский туалет (а смешанных тогда не существовало). Родилась частушка, которую мы тут же спели на концерте на мотив из «Ярославских ребят»:

А намедни, а намедни

Нам закрыли туалет.

Этим очень подорвали, о-ох!

Женский наш авторитет.

Один раз на уроке музлитературы я насмешила всех однокурсников, не подумав и выучив мрачный лейтмотив «Пиковой дамы» в скрипичном ключе и сыграв его весело и бодро. С тем же Пацевичем разыгрывали мы сценку на праздничном «капустнике», где я исполняла роль «кроткой и беззащитной» мамаши, а он – моего недоросля-сыночка, которого я приводила за ручку на музыкальный экзамен. «Поверьте сердцу матери!» – говорила я, с удовольствием прикладывая руку «экзаменатора» к своей груди.

А потом был выпускной бал, на котором я перецеловалась со всеми нашими чуть подвыпившими учителями: от председателя экзаменационной комиссии и ректора консерватории Кузнецова до милого с мягкими тёплыми губами Олега Одинцова – одного из лучших наших педагогов (к счастью, «Ми Ту» тогда не зверствовало, и эти поцелуи никого и ни к чему не обязывали!).

Не могу обойти вниманием ещё одного нашего преподавателя, с которым жизнь столкнула меня в те годы, сталкивала впоследствии в театральном институте и сталкивает иногда и сейчас. Это тот самый «новый» преподаватель «Смежных видов искусства» блистательный лектор Георгий Александрович Праздников. Он прибыл в Саратов из Ленинграда, впоследствии сделал приличную карьеру и сейчас является профессором нашего питерского Российского института сценических искусств. А в те годы он преподавал в нашем саратовском училище, и, я подозреваю, что никогда и нигде он не был так любим и обожаем, как у нас. В нашем тесном и достаточно провинциальном мирке его лекции и рассказы были, как глоток свежей воды! Смею думать, что принадлежала к числу его любимых учениц: я провожала его домой после занятий, впитывая каждое слово. Он открыл для меня Мандельштама, Ахматову, Цветаеву, Уолта Уитмена. Подарил самиздатскую копию книги «Камень», и я повторяла и выучивала оттуда прекрасные строки: «На бледно-голубой эмали, какая мыслима в апреле…» Я никогда не была влюблена в Праздникова, хотя впоследствии во время первых лет учёбы в театральном институте, наши отношения принимали различные формы. Думаю, что просто глубоко уважала его, он был мне интересен, казался значительной личностью, и мне льстило его отношение ко мне.

Влюблена я была все эти годы в так и не состоявшегося певца Анатолия Безродного, который после окончания училища не поступил в консерваторию, а пошёл по профсоюзной линии и сторонился меня ещё больше после моего возвращения в Саратов. У него были красивые взрослые девушки, которых он нередко менял, – а я вела им учёт, мучительно завидовала, писала ему письма, воображая себя Татьяной из «Евгения Онегина», и доходила даже до того, что, зайдя в кафе после его ухода оттуда, прикладывала губы к его чашке с недопитым кофе. «Болела» я этим человеком долго, но в какой-то момент, когда он уже решился посягнуть на мою невинность, и для этого возникла подходящая ситуация, сработали моё воспитание и инстинкт самосохранения – и дело ограничилось страстными поцелуями, следы от которых я носила и берегла как заслуженные и выстраданные почётные ордена.

После этого мужского «фиаско» уже никакие мои «преследования» и попытки оправдаться не возбуждали интереса в этом взрослом и опытном мужчине, они стали его просто раздражать. Должна рассказать о финале этой истории, когда много лет спустя я прилетела из Швеции навестить любимый город, любимых подруг и, конечно же, хотела увидеть человека, благодаря которому я пережила такие сильные чувства. Узнав телефон, я позвонила ему и попросила о встрече. Он категорически отказался. Я смирилась и «терпела» почти до самого конца своего пребывания в Саратове, а затем решила, что не буду себе отказывать в желаниях и, взяв такси, отправилась по адресу, где проживал мой избранник со своей семьёй. Это оказался убогий рабочий район на окраине города.