Наталья Казимировская - Путешествие по жизни. Письма другу

Помню Красноярский драматический театр того времени: красавец, герой-любовник Вася Корзун, высокая статная Нина Никифорова, Николай Тяк, игравший только отрицательных персонажей, великолепная актриса Долматова (они с Корзуном были замечательными Гамлетом и Офелией). Помню, как приезжал смотреть папин спектакль его учитель Борис Захава. С визитом Захавы связана очередная семейная легенда с моим участием. Мама принимала «папиного гостя» со всевозможными почестями. Во время торжественного семейного обеда Захава, у которого не так давно родилась дочка от новой молодой жены, сказал мне, ласково улыбаясь: «А у меня тоже есть такая маленькая девочка, как ты!» На что я с изумлением поинтересовалась: «А почему у вас, такого старого, есть такая же маленькая девочка, как я?» – и тут же, возмущённо и громогласно, спросила сидящего рядом старшего брата: «А чего ты меня всё время щиплешь и щиплешь?»

Вообще, надо сказать, я часто подводила родителей, дающих мне свободу слова. Так, например, рассказывали, что я заявила папиному другу режиссёру Ефиму Табачникову, регулярно заходившему к нам играть в шахматы с папой: «А вы знаете, дядя Фима, что моя мама вашу жену терпеть не может?» – на что тот, не отрываясь от шахмат, спокойно заметил: «Да я это давно замечаю», – и продолжил передвигать фигуры. Или, отправляясь поездом на гастроли вместе с родителями и труппой театра, прослушав традиционное объявление: «Граждане пассажиры! Занимайте свои места в вагонах поезда», я в гуще актёров громогласно заявила, глядя на моих коротеньких и толстеньких родителей: «Какие же вы пассажиры? Вы же пузожиры!» Помню, как кричала с балкона направляющейся к нам в гости жене Корзуна – любимой тёте Вике: «Тётя Вика! Идите скорее к нам есть арбуз, а то мама хочет его выбросить!» Помню, как, отдыхая в лесу на обкомовской даче, окружённой со всех сторон забором, я увидела у охраняемого входа какого-то мужичка, который обратился ко мне, девятилетней, с трогательной просьбой: «У меня больна жена и ей нужно срочно сделать спиртовые компрессы на горло. Помоги мне, пожалуйста, купить водку в вашем магазине!» Тут надо добавить, что, по-видимому, единственный близлежащий магазин в этом месте находился на нашей «специализированной» территории. Почему-то именно в этот день у магазина стояла огромная очередь (может, и на обкомовскую дачу завозили продукты в определённые дни?). Во всяком случае, вся толпа народа покатилась со смеху, когда я стала рассказывать слёзную историю о больной жене и просила пропустить меня без очереди.

Хочу упомянуть мою музыкальную школу и моих чудесных учительниц: Анну Ивановну, которая слишком высоко оценивая мои способности, добровольно передала меня лучшему педагогу этой школы Тамаре Фаустовне Абрамович. Невзирая на способности, заниматься я не любила, ставила под ноты книжку и, играя одной рукой (для мамы, которая осуществляла контроль, параллельно хозяйничая на кухне), другой перелистывала книжные страницы, поглощая какую-нибудь захватывающую историю. Музшкола и музучилище в те годы размещались в одном и том же старинном оранжево-кирпичном здании. В училище училась моя двоюродная сестра Таня Мейлер, которая приехала к нам из Москвы и год жила в нашей семье. Московская красавица 16 лет, с «бабеттой» на голове и в модной юбке колоколом, – на неё заглядывались прохожие, а я, десятилетняя, ей завидовала и мечтала стать такой же красивой! Особенно меня потряс случай, когда нас окликнула бабка, продававшая на улице цветы, и вручила Тане букет от какого-то прохожего. «Не оглядывайся!» – шипела мне сестра, когда я, сворачивая шею, тщетно пыталась найти в толпе этого неизвестного поклонника. Воспитания тогда я была вполне свободолюбивого, но это не переходило никаких границ дозволенного. Конечно, я подслушивала критические разговоры взрослых и их недовольство разными обстоятельствами жизни, но в целом у меня было всё хорошо. У меня были самые лучшие в мире мама и папа, я хорошо училась, я любила театр! Потом меня отправили в Артек (который мне совсем не понравился, невзирая на все красоты Крыма). Результатом идеологического воспитания и артековской поездки стала сочинённая мной по заданию учительницы литературы былина про Гагарина.

Воспроизвожу:

Как во дальнюю в сибирску во сторонушку,

Во сторонушку Красноярск-Градом прозванную,

Прилетела весть крылатая,

Весть крылатая да пригожая,

Что удаленький дородний добрый молодец